Все идут по лезвию ножа

183Багира
Все идут по лезвию ножа

Этим летом (2005 год) судьба в лице одного участника интернет-форума журнала «Лыжный Спорт» устроила встречу с Александром Ивановичем Головачевым, руководителем лаборатории комплексных обследований сборных команд и спортсменов ВНИИФК. Как сказал Александр Иванович, до «перестройки» это была большая лаборатория, включавшая 14 специалистов по различным направлениям спортивной науки. Сейчас в ней остались только те сотрудники, преимущественно специалисты в функциональной диагностике и оценке физических качеств, которые еще верили, что смогут принести пользу российским спортсменам. А поскольку большинство из них работало непосредственно со сборной командой, то было жалко бросать такое интересное дело. Практически все ведущие лыжники страны проходили здесь обследование. И за 20 лет кое-что интересное наработано. На обследовании сегодняшней сборной команды лыжников удалось присутствовать и сделать несколько фотографий.

Программа комплексного обследования включает довольно много исследований. Вкратце: в покое проводятся электрокардиография с проведением ортопробы, антропометрические исследования, биохимический анализ крови с определением гормонального и иммунного статуса, и ряд других. При выполнении мышечной деятельности проводятся следующие исследования: измерение опорных реакций на тензометрической платформе, тестирование на тредбане со ступенчато повышающейся нагрузкой (до отказа), тестирование на велоэргометре с постоянной мощностью 60 секунд, измерение мощности на инерционном тренажере, имитирующем работу рук лыжников. После тестирования на тензоплатформе снимается ЭКГ, и после разминки проводится тестирование МПК на тредбане: Начальная скорость тредбана 3 м/с (у мужчин), угол наклона тредбана 1 градус. Каждые 3 минуты скорость увеличивается на 0.5 м/с. Также каждые 3 минуты из пальца берется кровь для определения уровня лактата. Мешки с выдыхаемым воздухом проходят через газоанализатор. Лучшие из лыжников могут проработать на тредбане 17-18 минут, и даже больше, при этом показывая МПК порядка 78-80 мл/мин/кг. Уровень лактата в крови в конце теста может подниматься до 12-14 ммоль/л. А у некоторых лыжников и больше, например, у Е. Беляева фиксировали до 18-19 ммоль/л. После отдыха проводится тест на велоэргометре с максимальной мощностью продолжительностью в 1 минуту. Спортсмен поддерживает высокую мощность при темпе вращения педалей от 90 до 120 оборотов в минуту. После теста меряется уровень лактата, который у лыжников может достигать 14-16 ммоль/л. А у некоторых лыжников и больше, например, у Е. Беляева фиксировали до 18-19 ммоль/л. После этой нагрузки повторно снимается ЭКГ. Когда спортсмен приходит в себя, проводится тестирование плечевого пояса на специальном тренажере. Оценивается взрывная сила и скоростно-силовая выносливость рук. Этот уникальный тренажер был сконструирован в 80-х годах совместно российскими и немецкими специалистами. Он имитирует работу лыжника с собственным весом (инерционные характеристики маховика) и трение лыж о снег (фрикционный тормоз). Характер нагрузки максимально приближен к работе рук на лыжах. Электронный блок фиксирует «расстояние», пройденное спортсменом. Один показатель — это лучшее из трех попыток «расстояние» после однократного максимально мощного толчка руками, второй показатель — «расстояние», пройденное за 5 минут работы. Затем эти данные пересчитываются в размерности силы и мощности.


Вопросы и ответы

Рассказав, как проводится тестиро­вание, Александр Иванович ответил на не­сколько наших вопросов.

Влияют ли результаты физиологи­ческого тестирования спортсменов на от­бор на соревнования, как, например, в не­которых зарубежных командах? Насколь­ко плотно работают тренеры сборных ко­манд с физиологами? Какова частота те­стирований (полных обследований, биох­мического контроля и прочих)?

В нашей стране практически никто никогда по результатам функционального обследования команду на ЧМ не формировал и не формирует. В России система работает по-другому. Команду отбирают по спортивным результатам. А всякого ро­да физиологические и биохимические об­следования направлены только на то, что­ бы подвести спортсмена к соревнованиям в наилучшей спортивной форме. Чтобы можно было сказать, спортсмен утомлен перед стартом или не утомлен. Нуждается он в какой-либо фармакологической кор­рекции или нет. Вот это главная задача. Иначе наши тестирования превратились бы сами по себе в соревнования.

К тому же результат на соревнованиях складыва­ется не только из физиологических пока­зателей, он многофакторный. Влияет тех­ника, тактика, психология… А результаты тестирования используют на этапе фор­ мирования команд, и то не всегда. Отбира­ют спортсменов по результату, а потом из двадцати человек окончательно отбирают десять по результатам тестов, оценив функциональный потенциал спортсмена. Наша работа сводится к тому, чтобы не только протестировать спортсмена, но и описать его состояние таким образом, чтобы оно стало понятным тренеру, чтобы он смог что-то изменить в тренировочном процессе, работать над устранением сла­бых звеньев, лимитирующих факторов. Все физиологические показатели меряют­ся на протяжении долгого времени. Затем по результатам тестирования мы рассчиты­ваем для каждого спортсмена индивиду­альные границы тренировочных зон в привязке к порогам. Хотя это может по-разному считаться, но когда все время это делается одинаково, то вы можете отсле­дить динамику показателей. В общем, мы что можем — то делаем, а как тренеры бу­дут использовать эту информацию — это зависит от них.

Программа обследований спортсме­нов привязана по срокам к различным этапам подготовки, к олимпийскому цик­лу. В настоящее время она предусматри­вает два углубленных обследования в год. Первое, в зависимости от задач тренера, в апреле-июне. Кто-то специально приво­зит команду «разобранную», после полно­го отдыха, кто-то после этапа втягиваю­щей работы. Мы сторонники второго под­хода, чтобы по результатам обследования затем направленно корректировать трени­ровочный процесс для решения опреде­ленной задачи. В истории нашей работы было время, перед Олимпиадами 1984, 1988, 1992 года, когда проводились два углубленных и четыре этапных комплекс­ных обследования после каждого большого блока работы. Последнее из них обычно проводилось на заключительном этапе подготовки к ЧМ, Олимпийским иг­рам. Сейчас этого нет. Тренеры также имеют свои тестовые процедуры, но они педагогического характера. Преодоление различных отрезков, оценка общей физической подготовленности. Про функциональное тестирование не могу сказать. А лактат на сборах меряется регулярно. С ними работает биохимик, и меряется большое количество показателей, направленных на управление тренировочным процессом, оценку переносимости нагрузок.

Чем физиологически отличаются успешные лыжники (спортсмены), то есть те, кто выигрывают ЧМ и этапы Кубка ми­ра, от просто хороших лыжников уровня сборной? Какие параметры отличаются больше всего, и какие меньше? Что имен­но отличает выдающихся спортсменов, есть ли факторы успеха, которые приэтом слабо связаны с физиологическими параметрами, поддающимися количест­венным измерениям? Есть ли «модели» успешного спортсмена — лыжника, модели чемпиона в других видах спорта? Или про­сто у такого человека в мозгу есть свой «эфедрин с кофеином», который позволя­ет переступить пределы?

Сразу хочу сказать — в 80-е и в начале 90-х ученые много работали над идеальными характеристиками спортсмена. И в этом направлении была проведена серьезная, большая работа. И было видно, что, если, скажем, олимпийские чемпионы замотивированы на работу, то у них очень высокие показатели, и они существенно отли­чаются от нижестоящих спортсменов. Это так. Например, у перворазрядника и уровень МПК ниже, и характер кривой накоп­ления лактата другой, она идет более ак­тивно и может достигать больших вели­чин. У него и реакция пульса на нагрузку совсем другая, и формирование МПК (легочная вентиляция и утилизация кислоро­да) идет совсем по-другому. Но сказать, что олимпийским чемпионом становится тот, у кого самые высокие показатели — нельзя. То, за счет чего люди становятся олимпийскими чемпионами, мы пока еще не умеем измерять. Потому что всю дис­танцию бежать на уровне МПК нельзя. Любой биологический объект, человек, бежит на уровне МПК не более 5-6 минут. В лыжных гонках только в спринте спортсмен бежит менее 4-5 минут, а на всех ос­тальных дистанциях время работы от 12-14 минут до 2-2,5 часа. Длинная гонка идет ниже уровня МПК и выше уровня анаэробного порога. и умение терпеть тот уровень у всех разное. И, к сожале­нию, здесь завязано очень много вещей, которые очень немногие могут сегодня определить, измерить. Мотивация — она у всех есть. Ну кто не хочет стать олимпий­ским чемпионом? Но когда начинается тя­желая работа, то один может терпеть, а другой не может. И здесь не в мотивации дело. Жизнь показала, что когда мы тес­тируем ребят на уровне сборной команды, то они все функционально одарены. У них у всех МПК под 78, под 80, у Владимира Смирнова 84 — 86 было. Но в то же время Смирнов стал олимпийским чемпионом, когда уже сходил. До этого он становился вторым, третьим, но чемпионом стал только в Лиллехаммере. Почему? Совпали все условия. Оказалась жесткая лыжня (мороз был утром -20 °С, к гонке отпусти­ло до -16 °С), оказались длинные затяж­ные подъемы и спуски, все было для него. И он со старта пошел лидером. То есть нельзя механистически подходить: МПК 86, и ты — олимпийский чемпион. Или у вас красных мышечных волокон больше всего — и вы самый сильный. Нет. У вас определили сердце сумасшедших разме­ров — и вы станете олимпийским чемпио­ном. Да нет, не станете. Это должен быть человек, у которого его физиологические системы должны обеспечить ему возмож­ность терпеть на дистанции. Терпеть — это значит, что все системы организма долж­ны работать на пределе своих возможнос­тей. И как пример — большинство наших олимпийских чемпионов имеют отклоне­ния в состоянии здоровья. Они могут тер­петь так, что это приводит к необратимым последствиям. А мы, те, кто выступает на уровне первого разряда, на уровне масте­ра спорта, так терпеть не умеем, поэтому выше и не поднимаемся. И причину здесь назвать очень сложно. Упрощенно — есть болевой порог, он у всех разный. Один мо­жет боль терпеть, а другой нет.

Если мы говорим о долгожительстве в спорте — это одно, а если мы говорим о завоевании олимпийской награды — это другое. Это снимает все остальные преграды. Отсюда и допинг, и все остальное.

Но ведь есть какой-то оптимум про­изводительности, терпения, перейдя кото­рый спортсмен теряет скорость? Насколько точно можно предска­зать результат спортсмена на соревнова­ниях по результатам физиологического тестирования? (Исключим случайные факторы, такие как погода и смазка лыж). Сами по себе высокие показатели физических качеств и функциональных возможностей различных систем организма — это необходимые компоненты для то­го, чтобы стать чемпионом. Но недоста­точные. Скорее, по ним можно сказать, кто не будет олимпийским чемпионом. Хо­тя, когда приходит элита, у них у всех по­казатели очень близки, например, МПК 78-84 мл/мин/кг. А возьмем Александра За­вьялова, у него выше 74-76 МПК не бы­ло, а бывало и 68, и 72. Это зависело от того, будет он терпеть во время работы или нет. Но главное — еще уметь реализо­вать свой потенциал в движении. А это уже техника. Хотя у тех, кто достиг такого уровня, это, как правило, сбалансировано.

Чем отличается современная мето­дика подготовки (лыжников, например) от той, что была, скажем, 10 лет назад, 20 лет назад? В чем основные тенденции из­менений? Насколько они основаны на ра­боте спортивной науки? Чего больше в этом процессе — науки или эмпирики?

На мой взгляд, все тренеры пони­мают, что спорт не стоит на месте, и мето­дика тренировки должна меняться. Но по­скольку тренеры в большинстве своем были раньше спортсменами, они, естест­венно, опираются на тот опыт, который они приобрели, будучи спортсменами, когда шли по этим этапам. Поэтому я по­дозреваю, что, по большому счету, мето­дика подготовки за последние 10 лет практически не изменилась. Хотя все и го­ворят, что понимают, что возрос и уро­вень скоростно-силовых качеств, и другие составляющие. Причина в том, что очень трудно подобрать методику тренировки. Трудно ее апробировать и показать, что она четко сработала. Потому что для од­них людей она могла сработать, пришли другие люди — она для них уже не работа­ет. И учесть этот фактор на практике ни­кто толком не может.

Все работают сейчас на спортсмена, и методику подбирают под этого спортсмена. Поэтому говорить, что методика, в общем, меняется — это не сов­сем правильно. Мы умом понимаем, что скорости изменились. Но они не только от методик тренировки изменились. Измени­лись лыжи, изменились смазки, подготов­ка трасс. Поэтому все движения приходит­ся выполнять на более высокой скорости. Поэтому и в процессе тренировки вы должны делать эти упражнения в опреде­ленной ритмо-темповой структуре. А в ос­нове скорости лежит сила. А противоре­чия в развитии силы, скорости и выносли­вости — как они были и 10 лет назад, и 20 лет назад, так и будут оставаться. Также и противоречие между объемом и интенсив­ностью: оно было, и оно будет всегда. И еще накладывается отпечаток большого увлечения фармакологией. И, как прави­ло, побеждает тот спортсмен, который на определенный момент нашел для себя изюминку, и сумел выполнить и больший объем, и может работать на более высоких скоростях. В большинстве случаев в циклических видах спорта нужно решить вопрос поднятия средней интенсивности. Дилемма практически не решаемая. Вы должны ндивидуализировать трениро­вочный процесс, а когда у вас в команде несколько человек, тут уже не знаешь, что делать. Поэтому принцип остается везде один — выживает сильнейший, на которо­го потом и надеются, что он победит.

Ведутся ли исследования и разра­ботки методик в настоящее время? На ка­ком уровне — научном, тренерском? Кто этим сейчас активно занимается?

Если объективно подойти, то я счи­таю, что сейчас больше всего этим занимаются тренеры, а не научные работники. Потому что у научных работников аппаратурный парк сейчас очень плохой. Экспериментальных групп, как таковых, практи­чески не существует. И финансирование науки сейчас настолько ослаблено, что за­ниматься такими исследованиями практически невозможно. Возможности, которые были 15-20 лет назад, с сегодняш­ними просто не сопоставимы. Поэтому сейчас если кто и может настоящий экспе­римент провести по методике подготовки, так это сами тренеры. В их руках люди, в их руках деньги. И, планируя подготовку, тренер может планировать и, назовем их так, «научные вкрапления». Хотя наука подразумевает экспериментальные и кон­трольные группы, а найти у нас в стране(да и за рубежом) контрольную группу то­го же уровня — это практически невозмож­но. Мы такую работу не ведем. Мы работа­ем в разных направлениях. Помимо ска­занного выше ведутся исследования фар­макологических средств, еще что-то, но нев плане педагогических исследований.

Есть ли хоть какой — то обмен инфор­мацией о достижениях или исследованиях?

Сейчас, когда мы работаем в новых экономических условиях, любой человек, если он почувствовал, что что-то нашел,никогда об этом не напишет. Он будет ста­раться сам это реализовать.

Что такое «секреты тренировок»? Есть ли им место? Ведь часто бывает, секрет в том, что никакого секрета нет. Или это просто хорошее «попадание» конкретной методики на индивидуальные особенности конкретного спортсмена? Ведь не секрет, что по методике, заточен­ной под конкретного человека, пусть даже олимпийского чемпиона, часто не удава­лось доводить до высшего уровня других спортсменов даже тем же тренером. Это проблема отбора или проблема методики?

В этом вопросе кроются и ответы. Примеры из наших наблюдений. Знамени­тый тренер Унге Фук из Казахстана нашели вырастил молодого спортсмена Влади­мира Смирнова, и, к сожалению, больше никого такого уровня не подготовил. В Подмосковье продолжает работать Алек­сей Иванович Холостов, который вырас­тил Николая Зимятова и Светлану Нагей-кину. Но впоследствии спортсмены такого уровня ему не попадались. Потому что ге­нетически одаренный спортсмен, который выходит на высокий уровень, находится редко. А потом -даже самый гениальный тренер может биться всю жизнь, и никого больше не подготовить. В большой спорт не приходят случайные люди. Они с детст­ва начали этим заниматься, по стечению каких-то обстоятельств их тянуло к вы­полнению этой работы, им было это инте­ресно. Они чувствовали, может быть — не­осознанно, что они могут терпеть, что они выигрывают. И постепенно это привело их на высочайший уровень. Потом, посмот­рите — великие поколения спортсменов появляются как бы волнами — те же вели­кие спортсменки Вяльбе, Лазутина, Егоро­ва и другие — они все пришли примерно в одно и то же время, в середине 80-х го­дов, и продержались почти по 20 лет в спорте. У шведов после Гунде Свана — ка­кой был провал?! То же самое у норвеж­цев, не все поколения лыжников были равноценными. Одаренные люди не появ­ляются регулярно. И они, как правило, от­личаются тем, что, грубо говоря, не чувст­вуют боли. Вот мы бежим по дистанции, у нас накапливается лактат, мы это чувству­ем, как боль чувствуем. А они в силу их природных данных эту боль чувствуют, но могут терпеть. Безусловно, тут и трениро­вочный процесс, и все остальное накла­дывает отпечаток. Мне довелось видеть, как тренировались Лена Вяльбе, Лариса Лазутина, как тренировался Володя Смир­нов — они тренировались не хуже, они луч­ше тренировались, чем другие. Но все равно, на уровне элиты определяющий фактор — генетика. Ведь все тренируются, используя, по большому счету, одни и те же методики. Но на соревнованиях кто-то может терпеть, а кто-то бежит на уровне своих тренировочных скоростей.

Известна проблема определения начала состояния перетренированности по физиологическим маркерам. Есть ли надежные методы определения ранних стадий перетренированности?

Надежные методы есть. Только не увсех людей, занимающихся спортом, есть возможности их использовать, особенно если они не входят в состав сборной ко­манды. В первую очередь это биохимия крови. Есть ряд показателей, которые чет­ко указывают на какие-либо симптомы, нато, что надо ждать неприятностей. Напри­мер, сейчас определяют не только моче­вину, которая показывает общий белко­вый обмен, но и обязательно креатинфос-фокиназу (КФК). Потому что КФК показы­вает распад фермента и, если не обращать внимания на динамику этого показа­теля, то дальше жди повышения мочеви­ны, и затем — снижения работоспособнос­ти. Как минимум, измеряется уровень па­ры ферментов — АЛТ, ACT, печеночный и сердечный, которые показывают вам сте­пень загрузки системы выделения и сер­дечно-сосудистой системы. И если дина­мика этих показателей позитивная от раза к разу, опять жди неприятностей. Всего может измеряться более 30 биохимичес­ких показателей. Но опять же не всем до­ступны эти возможности, и есть еще один момент. Все идут по лезвию ножа — с од­ной стороны, хочется взять максимум воз­можного в нагрузке, с другой стороны — это наше «авось пронесет» осталось до сих пор. Доведут спортсмена до такого со­стояния, когда он приходит, мы записыва­ем у него ЭКГ, и находим признаки пере­напряжения. Хотя первые признаки того, что спортсмен начал перегружаться — это биохимические показатели. И в это надо верить. Впрочем, часто перенапряжение осознанно делается. Невзирая на цифры биохимических анализов, продолжают увеличивать нагрузку. В расчете на то, что микроцикл закончится, пройдут восстано­вительные мероприятия, и все придет в норму.

А вот это «управляемое перенапря­жение» на высшем уровне — это необходимость?

Это вопрос не одной минуты. Если коротко — в большом спорте без перена­пряжения невозможно вообще. Это моя точка зрения. Есть ли в большом спорте жертвы? Да, есть. И с этим надо считаться. Без этого результата спортивного не будет. Если вы в первую очередь стремитесь со­хранить здоровье спортсмена — результата не будет. По опыту практической работы и наблюдений за спортсменами могу ска­зать — там, где нет глубокой загрузки спортсмена, угнетающей его, там нет даль­нейшего роста. И он тогда прогрессирует, когда может справиться с этой нагрузкой. Отсюда и гипертрофия миокарда, отсюда и перенапряжение. Но очень часто человек не может вовремя остановиться. Вот эта жадность приводит к тому, что мы теряем спортсменов. Но во внутренней борьбе этих спортсменов в команде кто-то один потом становится олимпийским чемпио­ном. А если все будут чувствовать себя превосходно, у всех аппетит будет пре­красный, здоровье будет отличное, то ре­зультат будет нулевой.

У меня такая точка зрения, хотя есть и другие.

Источник: speedskater.ru, 28.01.2006, Беседовали: Артур Арустамов, Александр Вертышев, спасибо журналу «Лыжный спорт» и Сергею Ш. за хлопоты.


Попалась эта статья, думаю может ещё кому будет интересно с ней ознакомиться.
Много ответов на извечный вопрос: "Чем физиологически отличаются успешные спортсмены?"
Но наверно больше вопросов на всё ещё актуальные темы, как надо тренировать спортсменов.
Новые методики настолько ли новые? И что важнее, здоровье спортсмена или сиюминутный результат?

    Комментарии 3

    Что-то (на фото) больно впалая грудь. Неужто биатлонист, или — лыжник?

    Статья интересная, спортивная медицина это целый раздел медицины. Давно известно, что спорт больших достижений, как правило, не приносит большого здоровья. Хочешь быть здоровым — занимайся физкультурой:). Лыжные термины «терпеть» и «капнуть» знакомы:) Багира, спасибо.

    Одна из немногих толковых научных статей. Только, — кому они интересны? Просто — фанатам-болельщикам? Нет.
    Для меня интересно то, что меня, в своё время (29.11.85 г.), заслушивали на заседании научно-технического совета ВНИИФК. Короткая выписка из заключения: «... НТС отмечает актуальность и необходимость дальнейшей разработки данной темы в части экспериментальной проверки. Предложить Аксёнову Л. Н. разработать проект договора с ММЗ (им. Ильюшина) о разработке и изготовлении опытной партии регулируемых коньков ...». Более того, ВНИИФК предложил незамедлительно профинансировать эту работу. Ну, и кто вы думаете «похоронил» эту разработку? Управление конькобежного спорта спорткомитета СССР, в лице его начальника. Он и сейчас на «вершине» своё «профессиональной» карьеры. Кстати, в то время в ВНИИФКе была отдельная лаборатория конькобежного спорта, которой, как понимаете, сейчас нет и в помине. При том, что скоростной бег даёт самое большое количество наград на Олимпиаде — 12 комплектов. Собственно говоря, и вся статья: «Все идут по лезвию ножа» кричит об этом. И тоже, одним из составляющих факторов успеха, ставит наличие техники. Она в более полной мере помогает понять и объяснить, что только одного наличия высокой функциональной готовности, мало для победы.
    Багира, спасибо. Получил полное удовлетворение.

    Лыжи. Новости

    Фото от болельщиков · 6623

    Лыжи Весна в ударе, пришел конец лыжной трассе
    Лыжи На сборах, 1987 г.
    Лыжи Александр Большунов – двукратный олимпийский чемпион!
    Лыжи Первое отечественное золото в мужской эстафете с 1980 года!
    Лыжи Денис Спицов поделился новым фото в соц.сети Инстаграм
    Лыжи Александр Большунов благодарит болельщиков и закрывает сезон