15 февраля Сергею Петровичу Тарасову исполнияется 50 лет

714Русская великоросска
15 февраля Сергею Петровичу Тарасову исполнияется 50 лет

Сергей Тарасов — это тот самый биатлонист, вместо которого в индивидуальной гонке в Альбервиле в 1992 году бежал Евгений Редькин. Тарасов считался одним из фаворитов гонки, но накануне стартов перенес клиническую смерть.

В начале и середине 1990-х Тарасов был одним из сильнейших биатлонистов мира, выиграв в составе советской и российской сборных 4 олимпийские медали и 9 медалей чемпионатов мира. Победа Тарасова в индивидуальной гонке на чемпионате мира в Рупольдинге в 1996 году стала одной из самых убедительных за всю историю проведения чемпионатов мира — преимущество Тарасова над вторым призёром Виктором Майгуровым составило более 2 минут.

По количеству олимпийских наград среди отечественных биатлонистов Сергей Тарасов с 4 медалями уступает лишь Александру Тихонову (5) и Сергею Чепикову (6).

На этапах Кубка мира одержал 4 победы, трижды был вторым и трижды третьим.

Во время Олимпийских игр 1992 года в Альбервиле должен был выступать в составе Объединённой команды, но на старт не вышел.

Высказывались версии, что Тарасов перенёс клиническую смерть из-за неправильной проведённой процедуры гемотрансфузии — кровяного допинга. Сам гонщик утверждал, что никогда не выступал, используя запрещённые методы. В 2015 году в интервью газете «Спорт-Экспресс» подтвердил, что 6 февраля 1992 года в Альбервиле ему переливал кровь врач сборной Алексей Кузнецов, и в результате ошибки (Тарасов считает, что кровь испортилась или ему была перелита кровь другой группы) он пережил клиническую смерть. После этого до конца Олимпиады находился во французской клинике, после процедуры гемодеза у него выпали ногти, волосы, слезла кожа. Уже в ноябре 1992 года Тарасов вернулся на трассы.

Завершил карьеру в 1998 году. После окончания карьеры недолгое время занимался бизнесом.

В 2000-х годах Тарасов некоторое время являлся президентом хоккейного клуба «Мотор» из Барнаула. Был дружен с губернатором Алтайского края Михаилом Евдокимовым.

В начале 2010-х работал старшим тренером сборной команды Новосибирской области по биатлону, затем вернулся в Алтайский край, стал старшим тренером сборной Алтайского края по биатлону и председателем федерации биатлона Алтайского края.

Награжден орденом «За личное мужество», медалью ордена «За заслуги перед отечеством» II степени.


Спортивные награды

Олимпийские игры

  • Золото Лиллехаммер 1994 индивидуальная гонка 20 км
  • Бронза Лиллехаммер 1994 спринт 10 км
  • Серебро Лиллехаммер 1994 эстафета 4х7,5 км
  • Бронза Нагано 1998 эстафета 4х7,5 км

Чемпионаты мира

  • Серебро Лахти 1991 эстафета 4х7,5 км
  • Бронза Лахти 1991 командная гонка 10 км
  • Серебро Боровец 1993 индивидуальная гонка 20 км
  • Бронза Боровец 1993 спринт 10 км
  • Серебро Боровец 1993 эстафета 4х7,5 км
  • Серебро Кенмор 1994 командная гонка 10 км
  • Золото Рупольдинг 1996 индивидуальная гонка 20 км
  • Золото Рупольдинг 1996 эстафета 4х7,5 км
  • Серебро Осрблье 1997 преследование 12,5 км

Чемпионаты Европы

Золото Валь-Риданна 1996 индивидуальная гонка
Серебро Валь-Риданна 1996 индивидуальная гонка 10 км



Сергей Тарасов, как многие советские биатлонисты родился в Сибири. 15 февраля 1965 года на свет появился маленький Сережа Тарасов. Мало кто мог подумать, что в селе Староалейского, Алтайского края, родится один из самых титулованных биатлонистов Сибири.

Поначалу Сергей Тарасов увлекся футболом и хоккеем. О биатлоне он даже и не думал. Но как-то летом (была жуткая жара), сидя около речки, он заметил, как группа биатлонистов бежит кросс. В мыслях пробежало у Сергея — «Нет, уж, этим я точно никогда не будут заниматься».

Однажды Сергей пошел посмотреть, как люди стреляют из винтовок. Занялся стрельбой. И тут пошло поехало. Стрельба сразу получилась весьма хорошо у Сергея. Может быть гены? Отец Сергея был охотником.

Первым тренером юного спортсмена стал Владимир Сапрыкин. Занимался Сергей биатлоном в родном селе Староалейском Третьяковского района. Каких-либо громких успехов в начале карьеры алтайский биатлонист не добивался. К тому же по окончании школы Сергей хотел поступить в самое престижное училище Союза — Рязанское воздушно-десантное. Однако, всего за неделю до подачи документов передумал, и пошел в Сельхоз училище. Но там проучиться, ему было не дано, так как условия жизни в общежитии были просто ужасны. Клопы, запах, и многое другое вынудило Тарасова уйти из Сельхоза. Сергей Тарасов подает документ в Педагогический университет в Барнауле.



Во время службы в армии, Тарасов также занимался биатлоном. Его тренерами стали — Александр Никифоров и Николай Савинов.

Службу в Вооруженных Силах Сергей продолжил в звании прапорщика.

Тренерами Сергея Тарасова были и прославленные на весь Советский Союз — Хованцев и Польховский.

Первая олимпиада в жизни спортсмена прошла в Альбервиле. Самое масштабное соревнование чуть не закончилось смертью Тарасова.

Он был лидером сборной СССР по биатлону на тот момент. На него рассчитывали тренеры и вся команда. Но беспечность докторов, безалаберные решения руководства чуть не привели к летальному исходу. Тарасов пережил клиническую смерть. Многие говорили в то время о допинге. В этом и заподозрили молодого спортсмена.

То, что произошло дальше вообще трудно объяснить. Советские чиновники, чтобы замять дело пришли к решению отправить спортсмена домой, тем самым заглушив созданный ажиотаж вокруг спортсмена.

Спортсмен очень долго пролежал в больнице. Четверо суток пульс Тарасова просто зашкаливал. О возвращении в биатлон не могло быть и речи. Но он справился.

В начале 90-х Тарасов возвращается в большой спорт. Мало кто верил в эту идею, но самое главное в нее верил сам Тарасов. Он хотел заниматься биатлоном, хотел выиграть олимпиаду, он хотел показать всем, на что он способен, даже находясь в такой ситуации.

Первая гонка после перерыва прошла в Ижевске. Тарасов прибежал 24-м. 24 из 80-ти участников. Только представьте себе спортсмен, который чуть жизни не лишился, достиг такого высокого результата. На следующий день произошло то, чего никогда не забудет Сергей.

Он выиграл спринт. Это означало что теперь Тарасов снова в деле. Он возвращается в биатлон.

Прошло всего полтора месяца после того, как Тарасов выиграл спринт, как он начал собирать медали на чемпионате мира в Боровце.

Серебро в индивидуальной гонке, бронза в спринте, а эстафету наша команда отбежала вообще блестяще.

В 1994 Сергей Тарасов был одним из лидеров сборной на Олимпиаде в Лиллехаммер. В индивидуальной гонке Тарасов прибежал первым, тем самым завоевав первое свое олимпийское золото. Тарасов еще дважды брал медали разного достоинства. Бронза в спринте и серебро в эстафете.



Чемпионаты мира с 1991 года по 1997 год принесли Тарасову девять медалей. Две золотые, пять серебряных и две бронзы за меньше чем семь лет. Тарасов стал самым титулованным биатлонистом России.

На Чемпионате Европы в 1996 году Тарасов выиграл золото и серебро.

А в 1998 году в возрасте 33 лет завоевал бронзовую медаль на олимпиаде в Нагано.

В 1998 году Тарасов завершает профессиональную карьеру биатлониста.




Сергей Тарасов: «Меня раздражает, что сейчас биатлонистов чуть ли не до туалета провожают»

Принято говорить, что нынешний биатлон — другой. В чем?

— Упражнения, тренировки, отношение — долго можно рассказывать. Помню, ко мне и Вове Драчеву подходят спросить: ребята, у вас сегодня скоростная? А мы: нет, длительная. Серьезных отличий не ощущалось — что скоростная, что длительная. В сумасшедшем темпе носились: на глетчере вместе с лыжниками десятикилометровый круг наматывали. Мы с Вовой четыре успевали, пока они третий закончат. На десятку опережали!

— В плане раскрученности вас с современными гонщиками не сравнить?

— За рубежом даже тогда, в девяностых, мы мегапопулярны были. По «Евроспорту» биатлон крутили с утра до вечера. А сейчас уже журналисты перебарщивают: кто куда пошел, чем занимался. Чуть ли не до туалета людей сопровождают, извините за грубость. Меня раздражает.

Понимаю, для ТВ так выгоднее. Но популярность вредит спортсменам, они почувствовали себя звездами мировой величины. Мы тренировкам целиком отдавались, а разговоры на второй план отводили.

— Кубок мира — единственный достойный турнир ранних девяностых?

— Фактически да. Шоу-гонок не проводилось. Мы как-то бегали в Крылатском под Новый год. Понравилось, но затея загнулась: народу почти не собрали, плюс пресса не освещала никак. Однажды еще на чемпионат Европы в Италию съездили, но то уже 1996-й год. Состав участников относительно приличный заявился. Больше ничего, по сути.

— Как решили в биатлон податься?

Повезло с первым тренером: Владимир Николаевич Сапрыкин душу вложил, заинтересовал меня. Сейчас его нет в живых.

— Вам со всеми тренерами везло, как с Сапрыкиным?

— Я никогда не жалуюсь на тренеров, причину в них не ищу: с кем комфортно, кто не понравился.

Их много: в Новосибирске — Владимир Мельников, Александр Никифоров, с которым всю жизнь отлично работаем. В молодежке с 86-го по 89-й — Амосов, муж Зинаиды Амосовой, Евгений Колокольников… Нагрузки при нем страшные выносили, основа таких не получала.

Темповые тренировки особенно: кросс — полтора часа по асфальту, третья-четвертая зона, предсоревновательная скорость.

В 89-м попал в первую сборную. Там руководили Раменский, Барнашов, потом Хованцев, Польховский.

— Говорят, Хованцев с Польховским классно дополняли друг друга?

— Да, в команде должны разные тренеры работать: помягче, посуровее. Хованцев — очень мягкий человек, с ним легко работать. Наш процесс строился на сознательности, доверии. Мы пахали, никого не надо было заставлять. Анатолий Николаевич грамотный специалист, только жесткости ему не хватает.

— Барнашову хватало?

— Надеюсь, Владимир Михалыч не обидится, но ему лучше руководящей работой заниматься, чем тренировать.

— Самое тяжелое упражнение в жизни кто вам прописал?

Владимир Королькевич, он нас в «Буревестнике» мучил. 83-й год. Делали тренаж по вечерам, после тренировок. На удержании стояли по сорок минут: просто прицеливались и вообще не откладывали. Руки потом не разгибались. Зато меньше 80-ти очков стоя почти никогда не стрелял. Бывало, на контрольных после лежки отъезжаю четвертым-пятым, а стойкой компенсирую: сразу первый-второй.

— Есть желание вспоминать про Альбервиль?

— Подробно — нет. Ехал на Олимпиаду лидером сборной, а в итоге кое-как жив остался, перенес клиническую смерть. Наверно, останется на совести врачей. В принципе о причинах можно догадаться, я скажу так: ни одного старта в жизни я не бежал на допинге. Абсолютно чистый, пусть все знают.

— Чему научила та история?

— Продемонстрировала отношение чиновников к спортсменам. Меня по-тихому отправили домой, чтобы заглушить ажиотаж. Никто в Новосибирск не позвонил даже. Корреспонденты с ума сходили: что там у Тарасова стряслось?

Семья вытаскивала, ну и еще несколько человек откармливали, отпаивали. Боженька спас, функциями наградил.

Главное, после Олимпиады этап Кубка мира проходил в Новосибирске. Все сюда съехались — и опять никто не звонит.



— Идея возвращаться в спорт — ваша?

— Общая. Летом отпускало помаленьку, ближе к осени поговорил с Никифоровым, что дальше делать. Он связался со сборной — туда как раз Польховского и Хованцева назначили. Никифоров их убедил, условие поставили: если попадаю в тройку на «Ижевской винтовке» — вперед, нет — прощай.

— В каком месяце условие-то услышали?

— В сентябре! А «Ижевка» — в декабре. Начал готовиться, ездить с командой вместе. Первую контрольную в Новосибирске еле дополз, позеленел, пожелтел. Вадим Мелихов увидел и рубанул: да, Серега, пожалуй, ничего не выйдет.

Индивидуалку на «Ижевке» бежало человек 80, я финишировал 24-м. Радовался как подвигу! Хотя с таким результатом не попадал никуда, естественно. А через день спринт выиграл… Даже не знаю, что сказать. Один из счастливейших моментов в жизни. Понял, что вернулся.

— Полтора месяца спустя вы уже собирали медали на чемпионате мира в Боровце.

— Да, показал лучший результат в команде. Серебро индивидуалки, бронза спринта. Эстафету мы выиграли, но судьи накинули минуту ни за что — второе место.

— «Ни за что» — это за что?

— Сейчас на рубеже не выкладывают патроны, а раньше дополнительные нужно было положить в чашечку. У Валеры Кириенко два — в чашечке, а третий упал на снег. Валера поискал, не нашел и начал стрелять. Выбил все, ему надо было просто убегать! А за каждый не выложенный в чашечку патрон минутный штраф дают. Он и выложил еще раз — после стрельбы. И так время потерял, плюс штраф…

Мы выиграли, нас все поздравляли, но в судейском корпусе работал итальянец такой — Убальдо. Вот, подсуетился: итальянская сборная выиграла. Цингерле, Каррара — отличная команда! Хотя народ видел, как дело было. Даже немцы нас поддерживали, на награждении трибуны гудели, свистели.

— А еще через год, наконец, на Олимпиаду попали.

— Индивидуалку в Лиллехаммере хорошо помню. Мне попался 26-й номер — ранний, в самом начале второй группы. А там подморозило с утра, потом солнышко выглядывало: то есть чем номер позднее, чем скольжение лучше. Франк Люк стартовал где-то в хвосте, после четвертой стрельбы мне полминуты проигрывал, а дальше по солнцу на склонах лыжи работали здорово. В итоге три секунды между нами осталось, но мне хватило!

— В спринте от золота промах отделил?

— Спринт бежал больным. Температура 39 день-два назад держалась, мне укол поставили, так и пёр. С промахом мог выиграть: после стойки вровень с Гроссом и Серегой Чепиковым вышел, а на финальном круге сосенки перед глазами поплыли. Только слышал, что точно на третье место еду.

А в эстафете мы реально победить могли, если бы тренеры нас верно по этапам расставили. Но они почему-то Валеру Кириенко «забойщиком» сделали, а Вову Драчева — вторым. После двух этапов мы проигрывали почти две с половиной минуты, шли двенадцатыми, я на третье место вытащил, а Серега Чепиков — уже на второе.

— Можете собрать дрим-тим из партнеров по сборным разных лет?

— Я, Драчев, Чепиков и Витька Майгуров. Сильнейшая команда на моем веку, практически непобедимая. У немцев в Лиллехаммере тоже великие люди гнали: Фишер-Люк-Гросс-Кирхнер, но, повторюсь, при разумной расстановке мы их должны были обыгрывать тогда.

— На чемпионате в Рупольдинге эстафету наверстали?

— В Рупольдинге все сложилось, я был отлично готов. Но больше запомнилась индивидуалка. Ее просто летел, и стрельба пошла — второму месту привез две минуты.

А в спринте далеко отвалился: мне с одной лыжи забыли снять парафин. Я лупил как отвязанный, со спуска съехал — и минус тридцать секунд. Ничего понять не могу, потом выяснилось.

— Вы с Драчевым считались ведущими «технарями» того времени?

— Мы первыми прыжковую технику применили. Нас раньше учили: раскатывать, шире, плавнее. Но коньковый стиль почему называется свободным? Тут всех под одну гребенку не причешешь. Люди работают в зависимости от данных — физических, антропометрических. Чем больше найдешь возможностей для восстановления на дистанции, тем лучше. И мы с Вовой вот такими прыжочками легкими работали, очень рационально для себя.

И сейчас, заметьте, все перешли с длинных палок на более короткие. Прыжковая техника почти везде, а раньше раскатывали только.

— Вас еще относят к мастерам одного старта, стратегам.

— У меня не было цели выиграть Хрустальный глобус. Если бы была — я бы по-другому готовился. А так намечал главные старты и к ним себя подводил.

Могу прилично настроиться на гонку, психологические возможности высокие. Кубковые этапы — проходящее, я на них экспериментировал, проверял стрельбу, что-то в ходе и к чемпионату или Играм выбирал самое лучшее.

— Где больше всего любили гоняться?

— В Ижевске нравилось. В Лиллехаммере атмосфера фантастическая, очень комфортно выступать в Рупольдинге и Антерсельве. Хотя в Антерсельве высота… Я не такой, как Шипулин, не могу там с листа проехать. Мне надо дней двадцать потренироваться, адаптироваться.

— Вы про Гросса и Цингерле упоминали. Они уже свои сборные тренируют.

— Меня не приглашал никто. Желание есть. Уже плюнул в принципе на эту идею, но обидно, что не было ни одного звонка, будто я — пустое место. А то, что происходило на чемпионате мира в Хантах по отношению ко мне и Драчеву, просто мерзко.

Да, я критиковал кого-то, но мне по душе говорить прямо. Не подстраиваться, не уступать, не прогибаться, через себя не перешагивать. Я всегда оставался самим собой, какой есть. Потому и с руководством сборной конфликты случались.




В Барнауле открылась школа биатлона имени Сергея Тарасова

В Барнауле создана спортивная школа по биатлону имени олимпийского чемпиона Сергея Тарасова. В спортивной школе будут заниматься самые талантливые дети-воспитанники Центра стрелковой подготовки «Биатлон», открывшегося в декабре 2011 года.

На данный момент в Центре стрелковой подготовки занимаются 35 детей в возрасте 9—12 лет, десять сильнейших из них по итогам отборочных тестов будут зачислены в школу Сергея Тарасова. Отбор производится в три этапа: тест по ОФП (выносливость, скоростные качества и т.д.), стрелковые качества, медицинское обследование.



"Я родился в Алтайском крае и долгое время представлял регион на соревнованиях. Алтай — моя родина. Золотая олимпийская медаль, выигранная мной в 1994 году, по праву принадлежит как Новосибирской области, так и Алтайскому краю, потому что тогда я выступал параллельным зачетом.

Идея создать школу была давно. В детско-юношеском спорте сейчас очень большие проблемы, причем речь не только о биатлоне.

Понимаете, мы сейчас выезжаем на старых дрожжах, а ведь надо растить молодежь, работать в этом направлении. У нас ведь все это было раньше, надо возрождать традиции. Надеюсь, что у нас все получится, и наша школа послужит примером для других регионов.

Сейчас я работаю старшим тренером в Новосибирской области, но планирую частенько бывать в Барнауле. Он ведь неподалеку расположен. Мы уже составили график мастер-классов для детей с моим участием", — приводит слова Тарасова официальный сайт СБР.



— Новосибирцы говорят, что Сергей Тарасов — новосибирский биатлонист. В Алтайском крае говорят, что алтайский. А вы как считаете?

— (Смеется) Обычно бывает наоборот: когда сталкиваюсь с кем-нибудь в Новосибирске, мне говорят, что я алтайский. Я много выступал за новосибирцев, так что мне трудно сказать, какому региону больше обязан. Наверное, все-таки Алтаю. Я отсюда родом, здесь мои корни, и до сих пор считаю, что именно в Алтайском крае рождаются самые одаренные дети. Очень рад, что родился именно здесь, потому что получил здесь всю нашу родную энергетику, которая помогла мне стать Олимпийским чемпионом.

Что касается Новосибирска, то там я тоже прожил очень много времени: с 84-го года, с небольшими перерывами на период, когда забирали в армию. А с 91-го по 94-й года выступал за Алтайский край. И так получилось, что, когда завоевывал олимпийские медали в Лиллехаммере в 94-м, выступал и за Алтай, и за Новосибирскую область.

— Чем сейчас занимаетесь?

— Официально числюсь старшим тренером сборной Алтайского края. Но основной своей задачей считаю восстановление наших детских спортивных школ. В первую очередь — в тех районах края, которые славились своими спортсменами. Это Третьяковский, Змеиногорский, Бийский районы, откуда раньше постоянно выходили сильные биатлонисты. В силу различных обстоятельств работа в них не ведется на должном уровне. Но, конечно, вины тренеров в этом нет. Нужно понимать, что эта ситуация началась в 90-х с распадом Советского Союза, когда финансирование детских спортивных школ практически прекратилось. Мы потеряли очень много времени, только сейчас наш спорт начинает возрождаться. Наверху наконец-то поняли, что если не будем развивать детский спорт, то не будет развиваться и взрослый.

Думаю, что от нашей работы будет отдача. Конечно, сейчас все еще находится в зачаточном состоянии. Но, надеюсь, будем работать эффективно, районы раскачаем. Понравилось, как отнеслись к нашему предложению Змеиногорский, Заринский, Ребрихинский районы.

Практически со всеми главами районов я встречался лично.

Правда, не все откликаются на наши предложения совместными усилиями развивать отделения биатлонной школы на местах. Когда будете писать, обязательно отметьте, что очень плохая обстановка сложилась в Чарышском районе. Хотели открыть пробное отделение нашей школы, потому что по проведенным недавно анализам самый чистый воздух в мире находится именно там! Однажды видел программу по телевидению, так там утверждалось, что в Сентелеке, это как раз в Чарышском районе, в два раза чище воздух, чем в самом чистом месте в Швейцарии.

Биатлон — это же циклический вид спорта. Чтобы заниматься им, прежде всего необходимо недюжинное здоровье. А без чистого воздуха полноценного развития детей не получится. Еще раз повторю, что если человек живет в деревне при чистом воздухе, то он с каждым днем будет крепнуть. В таких условиях гораздо легче вырастить спортсмена. Плюс здоровая пища — молоко, мясо, сало, картошка, все свежее. А в городе при такой-то загазованности человек не живет, а выживает. Да и соблазнов много: кока-кола, чипсы… Какое тут здоровое питание?

— В Алтайском биатлоне видите спортсменов, способных дорасти до сборной?

— У нас уже сейчас есть такие люди. Сергей Неверов практически отобрался в юниорскую сборную на чемпионат мира. Иван Томилов тоже очень сильный. Однако у обоих очень большие проблемы со стрельбой. Для того, чтобы конкурировать с ведущими биатлонистами, этот пробел обязательно нужно устранять.

Также есть неплохие ребята с 1996-го года, но с ними еще работать и работать. Конечно, большие надежды возлагаю и на филиалы нашей школы.



— Вы недавно принимали участие в нескольких этапах Краевого Олимпийского фестиваля хоккея…

— Повторюсь: в душе я игровик. Хоккей очень люблю, это мой любимый вид спорта. Для меня это отдушина: столько эмоций получаю, на катке выплескиваю весь негатив и ухожу со льда уже совершенно другим человеком. Так что любые хоккейные мероприятия я поддерживал и поддерживаю. Жаль, что в Алтайском крае не находятся люди, которые бы активно развивали этот вид спорта. В других городах, да взять для примера тот же соседний для нас Новосибирск, хоккейный бум. Практически весь город и вся область играет в Ночной хоккейной лиге. У нас, к сожалению, этого нет.

— Вас позвали на этот фестиваль или вы приехали по собственной инициативе?

— У меня много знакомых хоккеистов. Хорошие отношения и с бывшим президентом краевой федерации хоккея Борисом Князевым, и с нынешним — Евгением Щербаковым. Они же знают, что я неплохо играю в хоккей, к тому же имя в спорте есть. А ребятишкам интересно — я видел их реакцию.

— Условия у юных хоккеистов нормальные?

— В Новоалтайске я не был: уезжал в Новосибирск на соревнования, которые, в итоге, из-за морозов отменили. В поселок Прутской ездил, но из-за простуды не играл. Так вот — там интерес к хоккею очень велик. Деревня вроде бы небольшая, а народу пришло очень много. В Камне-на-Оби, наоборот, зрителей было мало для такого большого города. Может быть, СМИ плохо сработали и жителей должным образом не оповестили. Если бы в моем родном Староалейском узнали, что к ним приезжают ветераны алтайского хоккея, то вся деревня бы собралась посмотреть. У нас очень спортивная деревня.



— Первое, что всплывает в памяти, когда вспоминаете свое детство?

— Даже не знаю, что конкретно выделить: у меня было обыкновенное деревенское детство. Еще раз повторю, что у меня раньше и в мыслях не было заниматься биатлоном. Я пришел в этот вид спорта поздно — после восьмого класса. Отношение тренера вообще многое решило. А сам биатлон привлек какой-то серьезностью, и во многом даже изменил меня. Скажем, в школе я хоть и учился хорошо, но по поведению всегда был «неуд». После нескольких месяцев занятия биатлоном поведение стало примерным, а учиться стал еще лучше.

— В одном из ваших предыдущих интервью прочитал, даже не поверил своим глазам, что в вашей деревне появился биатлонный комплекс…

— Нет, это в Змеиногорске открыли филиал школы Олимпийского резерва, а у нас открылась группа. Занимались в Староалейском, правда постоянно были на сборах в Змеиногорске. Там хорошее место, сейчас пытаемся его возродить.

— Как я понимаю, в детстве, когда начинали заниматься, мыслей ни про Олимпиаду, ни, тем более, про золотую медаль у вас не возникало?

— Когда только начинал, конечно, таких мыслей не было. Цели себе ставил поэтапно. Сначала хотел попасть в сборную Алтайского края.

После этого в первый же год учебы в институте попал в Центральный совет спортивного общества «Буревестник». Пробыл там около года, а затем удачно выступил на всероссийских соревнованиях. Помню, что вся юниорская сборная страны в них участвовала. Я занял пятое место, половину сборников обошел. А это люди 64-65-го годов рождения, очень сильное поколение. После этого меня призвали в армию, в ЦСКА. Затем три года была молодежная сборная, после — первая. Естественно, когда уже попал в главную сборную, то и цели появились соответствующие.

— Свою первую гонку за сборную помните?

— Это был 1989-й год, мы поехали на первый этап Кубка мира в Австрию. Был декабрь: Кубок мира тогда начинался позднее, чем сейчас.

И в своей первой гонке, в спринте, занял второе место. Редко бывает, чтобы новичок попадал в призы на соревнованиях такого уровня.



— «Золотую» индивидуальную гонку в Лиллехаммере-94 хорошо запомнили?

— Помню как сейчас. Бежал в первых номерах, когда трассу подморозило. Стрельба лежа мне не удалась, но я очень хорошо был готов ходом. Я и в других гонках на той Олимпиаде ходом показывал лучшее время.

— Откуда наблюдали за финишем конкурента?

— Стоял на трибуне, смотрел. Для меня любая олимпийская медаль — это история. Когда понял, что будет минимум серебро, подумал, что уже хорошо. Ну а потом выяснилось, что и вовсе золотая. К своей второй гонке, спринту, отнесся куда более спокойно.



— Что-нибудь кроме гонок на Олимпиаде запомнилось?

— Помню, что все было строго, никуда не выйдешь. В Лиллехаммере, кстати, было намного меньше всяких развлекательных мероприятий, чем в Нагано. Хотя мы никуда не ходили. Для нас развлечений в период Олимпиады просто не существовало. Для зрителей, конечно, Олимпиада это отдых, неповторимая атмосфера. А для спортсмена это очень тяжелая работа, каторжный труд, все эти нагрузки, психологический пресс, нервы. На чемпионате мира такого нет. Поэтому победить в Олимпийских Играх и считается столь престижным.

— Олимпиада в Лиллехаммере стала первой, где наша сборная выступала под флагом России. Не было никаких необычных ощущений?

— Они были годом ранее на чемпионате мира в болгарском Боровце. Это был первое мировое первенство, где мы выступали как Россия: в 92-м у нас еще была сборная СНГ. Так вот в Болгарии зрители кричали нам «Россия! Россия!» — вот это было непривычно. Потом-то привыкли, конечно.

— В Нагано у вас прямо во время индивидуальной гонки отлетела лыжа…

— Она не отлетела. Просто я ехал на спуске, и на ровном месте одна лыжа наехала на другую. А спуски там длинные: если упадешь — очень много времени потеряешь. В итоге, конечно упал. Та Олимпиада вообще была не наша. Мы были очень хорошо готовы, но не везло во всем. Например, в день открытия резко изменилась погода, и мы ни в одной гонке не угадали со смазкой. Винить тренеров неправильно: у нас ведь тогда даже не было сервис-бригад, которые бы занимались намазыванием лыж, это делали сами тренеры.

Просто делать этого они не умели. В эстафете заняли третье место — для нас это подвиг был, что на таких лыжах сумели завоевать медаль.



— Хоккейный финал против Чехии посмотреть удалось?

— Мы в этот день как раз улетали, так что его не довелось увидеть. Зато был на других матчах нашей сборной — против Казахстана, против Финляндии в полуфинале, когда Павел Буре забросил пять шайб.

— Из внеолимпийских гонок какая самая памятная?

— Особняком, конечно, стоит чемпионат мира в Боровце в 93-м. Его ведь тоже было моим возрождением, он был первым для меня после болезни. Ну и победу в индивидуальной гонке в Рупольдинге на чемпионате мира 96-го года выделю. У ближайшего конкурента выиграл больше двух минут — это очень прилично.



— Почему сразу после японской Олимпиады закончили карьеру?

— К тому времени возникли проблемы со спиной. Но основной причиной была психологическая травма, полученная в Нагано. Мы готовились четыре года, но провалились: лишь одна медаль на всю мужскую сборную. Со стороны руководства никто нас не поддержал, даже не здоровались: только упреки сыпались и обвинения. Смотреть на это порядком надоело: плюнул на все и ушел. Даже на оставшиеся этапы Кубка мира не поехал.

— В биатлоне в те годы с финансированием было тяжело?

— Конечно. Сейчас наших биатлонистов на руках носят, и это не к лучшему. Спортсменов нужно немного держать на голодном пайке. А когда все есть, то ни к чему хорошему это не приводит. Создавать условия для тренировок нужно, но излишества ни к чему. Сейчас за третьи места дарят автомобили. А нам в свое время после олимпийской бронзы даже руки никто не подал.

— Экс-футболист санкт-петербургского «Зенита» Александр Панов в начале своей карьеры подрабатывал на базаре: продавал мясо. Вы никем не подрабатывали?

— Когда был в «Буревестнике», на свои первые лыжи накопил, экономя на питании. Знал, что деньги взять больше неоткуда: родители небогатые. А лыжи тогда стоили очень дорого, порядка пятиста рублей. При зарплате в сто рублей это очень ощутимые деньги.

Подрабатывать возможности попросту не было: каждый день тренировки.

— Ваша самая большая премия?

— За золотую медаль Лиллехаммера получил пятнадцать тысяч долларов.

— Чем еще занимались после окончания карьеры?

— В период с 2001-го по 2004-й год работал на биатлонном комплексе в Новосибирске. После президентства в «Моторе» опять туда вернулся. Ну а с 2009-го года уже стал тренером.

— Свои медали где держите?

— Хранятся в сейфе. Где конкретно — не скажу (смеется). В открытом месте Олимпийские медали вообще держать нельзя: очень большая ценность. Если украдут, будет очень обидно.



— Что важнее в стрельбе: мастерство или психология?

— Оба фактора важны. Без понимания стрельбы ничего не получится. Очень много нужно работать над устойчивостью оружия, правильно стоять с винтовкой. У нас раньше было по три тренировки в день. И первая со второй для меня не были такими тяжелыми, как третья, вечерняя: мы по часу стояли в стойке, руки потом не разгибались. Но зато это принесло результат. Сейчас же людей трудно заставить этим заниматься.

— С партнерами по той сборной общаетесь?

— С Сергеем Чепиковым постоянно перезваниваемся, с Владимиром Драчевым, Виктором Майгуровым, Павлом Ростовцевым, Павлом Муслимовым…

— Как относитесь к довольно странной традиции в биатлоне, когда болельщики радуются точному попаданию любого спортсмена, даже если это прямой конкурент?

— Мне думается, что кричат и поддерживают, в основном, свои зрители. В Рупольдинге, например, зрителей даже специально обучают, как и в какой момент нужно правильно кричать «хей», чтобы спортсмену это помогало, а не сбивало.

— Вспоминается, как возмущался Бьорндален, когда на одной из гонок на этапе Кубка мира в Ханты-Мансийске зрители радовались его промахам…

— Так делать, конечно, некрасиво. Нужно или оставаться нейтральным, или поддерживать. А радоваться чужим неудачам нельзя. Подобных ситуаций вообще ни разу в своей карьере не встречал.

— Как думаете, будет ли когда-нибудь в Барнауле этап Кубка мира по биатлону?

— Нам бы для начала поднять наших ребятишек, а уж про этап… Может быть когда-нибудь. Надежда умирает последней!



О современном биатлоне Сергей Тарасов говорить не любит.

Хотя признает, что в мире настоящий бум биатлона.

"Во многих странах сейчас биатлон ставится на научную основу, — рассказывает Тарасов. — Советская школа приносила результат, но тренировки строились на огромном объеме и невыносимой работе. Сейчас, чтобы продлить свою спортивную жизнь, биатлонисты работают не столь интенсивно, зато точечно — знают, когда какую нагрузку дать, чтобы получить определенный результат. Хотя, конечно, раньше спортсмены были более здоровыми. Сегодня очень трудно найти выносливых людей, которые способны выдерживать достаточно серьезные нагрузки и при этом сохранять силы для самого важного рывка. Как раньше тренировались наши известные лыжницы Кулакова и Сметанина? Они да и другие наши спортсмены бежали 10 км просто с лыжами в руках, потом — 50 км на лыжах и 10 км снова пешко

    Комментарии 14

    Поздравляю! Всех благ! Спасибо за откровенность...

    автору низкий поклон.

    С юбилеем, удивительный человек! Здоровья, счастья и успехов!

    С Днем Рождения ! Здоровья и Всего, чего пожелаешь, Сергей !

    С Днем Рождения! Здоровья Вам и вашим близким ,долголетия и успехов во всех начинаниях!

    С днем рождения, Сергей. Счастья, любви, здоровья, крепкой семьи и позитивных эмоций!

    Поздравляю Сергей с юбилеем! Здоровья,счастья и быть в такой форме долгие годы! Спасибо тебе за все!

    С днем рождения Сергей! Здоровья и удачи!

    Сергей, поздравляю с ОЧЕРЕДНЫМ днем рождения! Желаю ходить на лыжах до 80 лет; работать тренером до 68, и даже дольше.(В моей практике был такой случай). Дарю два правила,которые я исповедовал всю тренерскую жизнь: 1. То,что спрятал-то пропало,то,что отдал-то твое. Это отн. знаний. 2. В тренерской работе результат равный 1 проценту (один удачный ученик из ста) Это максимум, что бывает в жизни. Если не согласен на такую малую долю, то счастливым не будешь. Ремесленником. ДА.

    Здоровья, успехов, благополучия, исполнения задуманного!

    С днем рождения НАСТОЯЩИЙ ЧЕЛОВЕК!

    Здоровья и счастья!

    Поздравляю Сергея Тарасова с юбилеем! Здоровья,и исполнения всех желаний.

    От всей души поздравляю Сергея Тарасова с Юбилеем! Свежи ещё в памяти Победы Сергея и русского биатлона в его время! Желаю земляку-сибиряку здоровья,воспитать достойных крепких ребятишек! А также терпения и дипломатии в нелегкой борьбе с чиновничьими преградами!

    Фото от болельщиков · 34044

    Биатлон Ханты-Мансийск 2016
    Биатлон Ханта-Мансийск 2016
    Биатлон Моё достижение
    Биатлон Белорусы оккупировали пьедестал
    Биатлон Кубок Содружества в Рязани
    Биатлон Александр Логинов. Кубок Содружества