Без допинга. О том, почему российский спорт стоит на время закрыть

Несколько дней назад один из лучших велогонщиков в истории российского спорта Денис Меньшов пополнил коллекцию наших звезд, дисквалифицированных за употребление допинга. По достоверной информации, совсем скоро объявят еще о двух положительных допинг-пробах среди россиян — оба случая связаны с призерами Олимпийских игр-2012 в Лондоне. Узнав фамилии подозреваемых, обозреватель sportbox.ru Евгений Слюсаренко подумал-подумал, да решил предложить: а давайте мы на время — положим, на годик — закроем российский спорт? Надо, чтобы все заинтересованные лица сели и обсудили, как жить дальше и стоит ли вообще продолжать.

Тренеры из воздуха

За последние годы я написал несколько десятков текстов, где в качестве главных героев фигурировали наши, попавшиеся на допинге. Тон этих публикаций был разным — от гневного до издевательского, от недоумевающего до саркастического (и, судя по комментариям, читатели сарказм не всегда воспринимали).

И тут я задумался. Вот мы все пишем-пишем, министр спорта Виталий Мутко грозит и грозит нарушителям пальцем, на всех уровнях и из всех утюгов нам говорят, что с допингом в России ведется бескомпромиссная борьба, но нас продолжают ловить, причем ловят на древнейших препаратах советских времен. Почему? Мы что — идиоты? Вроде нет. Мазохисты? Тоже нет. Тогда в чем же дело?

— Ты пойми простую вещь, — втолковывал мне недавно один руководитель. — Ну вот нет у нас актуальной спортивной науки. Знаменитый в советские времена ВНИИФК — сейчас это туфта полная. Назвали себя по-новому — Федеральным научным центром — а толку-то? Тренеры используют в основном еще советские разработки. Но они все уже запрещены — даже те, которые в свое время были легальны. Четверть века прошло! Разгоним мы всех этих горе-тренеров, хорошо. А новых-то где возьмем, из воздуха?


Борьба с кукишем в кармане

А теперь давайте представим себе ситуацию, в которой находится министр спорта Виталий Мутко. Чтобы не было недоразумений — условный «Виталий Мутко». В один прекрасный день ему наверху говорят: «Слушай, победы победами, первое место в Сочи первым местом, но допинга в команде быть не должно. Хватит. На нас уже все тыкают пальцем и угрожают. Еще один скандал — и будет всем бо-бо». Или сам «Виталий Мутко» задается целью искоренить допинг — по собственной инициативе. Это как раз не принципиально.

Что будет дальше. Вызывает министр спорта руководителей федераций и говорит им: «Значит, так. Делайте, что хотите, но положительных случаев больше быть не должно. Это приказ. Без дураков, ребята. Помню, я раньше говорил вам то же самое, но держал кукиш в кармане. А сейчас не держу, вот руки». И показывает пальцем наверх.

«Да без проблем, — говорят руководители федераций. — Только вот в таком случае результат мы гарантировать не можем. Сколько там у нас было побед на чемпионатах мира в прошлом летнем сезоне — 27-28? Значит, будет 13-14. И то — по инерции. Мы не угрожаем, просто констатируем».

И тут задумывается уже условный «Виталий Мутко». Он понимает две вещи. Во-первых, чтобы выйти на прежний уровень, придется вливать огромные деньги в спортивную науку и ждать хотя бы пару олимпийских циклов. И второе. Этих двух олимпийских циклов у него нет. Никто не будет слушать его рассказы об ослепительных перспективах, если на летней Олимпиаде в Рио через два года сборная России станет десятой в общем зачете. И никто бы не стал его слушать, если бы сборная провалилась на домашних Играх в Сочи. Под словом «никто» я имею в виду как тех, кто «наверху», так и обычных сетевых хомяков, домохозяек и любителей пива, которые любят разговаривать с телевизором и болеть за Россию. Им ничего не объяснишь. Мы все это сто раз проходили при громких поражениях. Поднимется шум — после чего условного «Виталия Мутко» быстро смоет единая волна народного гнева. Этим и закончатся попытки сыграть в честную игру.

И «Виталий Мутко», вздохнув и взвесив все риски, вызовет руководителей федераций и прочитаем им очередную лекцию о нулевой толерантности к допингу. Не вынимая руку из кармана, где держит фигу.


План на восемь лет вперед

Как известно, в этом лучшем из миров все уже не раз было, а теперь только повторяется с разной степенью сходства. В свое время, в середине 1960-х, советский спорт тоже столкнулся с системным кризисом. Прогресс резко шагнул вперед, и расчет на здоровье и энтузиазм послевоенного поколения стал давать сбои. Три Олимпиады подряд сборная СССР проиграла: Токио-64, Гренобль-68 и Мехико-68. Но именно в эти годы была сделана принципиальная ставка на развитие спортивной науки и высоких технологий в большом порте.

Чтобы увидеть результат, понадобилось время — как раз те самые два олимпийских цикла. В СССР умели терпеть и ждать, торопиться было ни к чему: государственный заказ подразумевал понимание ситуации. К началу 1970-х годов олимпийская команда была уже непобедимой, той самой «Большой красной машиной», о которой любят вспоминать по поводу и без. Собственно, на том фундаменте, уже покосившемся и местами треснувшим, но все еще держащим весь дом, мы стоим до сих пор.

А теперь давайте честно: существует ли в нынешней России (не только в спорте) такая структура, организация или частное лицо, которые были бы настолько уверены в своем будущем, что стали бы всерьез что-то планировать на восемь лет вперед, а потом еще последовательно это план исполнять? Наверное, таких нет.

Отсюда предложение: раз долгосрочного плана пока нет и не предвидится, российский профессиональный спорт следует закрыть — для начала временно. Чтобы все причастные хорошо все обдумали, куда мы движемся и что делать дальше. Потому что если продолжать идти по тому пути, по которому мы идем сейчас, совсем скоро наш спорт закроют без нашего ведома и желания.

На этом, пожалуй, тему допинга со своей стороны я на длительный срок заканчиваю. Все, что можно — сказано. А повторять одно и то же, как попка, не хочется.

…Ах, да. Про допинг у двух медалистов Олимпиады-2012. Поищите в поисковиках препараты форместан и октопамин. Скоро пригодится. А конкретные фамилии, право, в данной ситуации совершенно не важны. На их местах скоро окажутся другие такие же.