Команда, которая сжигает сама себя

Вячеслав Самбур и Павел Копачев — о биатлонной сборной России.

Вы, должно быть, где-то слышали: русский биатлон весной влип в историю.

НОЛЬ медалей с чемпионата мира (второй раз вообще и первый — за почти 40 лет), еще не законченная антирекордная серия без подиумов (18 гонок подряд), острая нехватка успехов и талантов, обилие склок и абсурдных решений — вот самые свежие пункты из резюме.

Предолимпийский сезон по-хорошему должен ответить на главный вопрос: кто и на что в нашей большой команде (а это не только спортсмены, но и тренеры, врачи, персонал, менеджмент во главе с президентом СБР Александром Кравцовым) вообще годен?

Катастрофой в Холменколлене сборная России, мечтавшая побыть в тишине, выпросила эту привилегию: 7 месяцев только на свободное творчество. Команда искала себя — и никто не пытался ее тревожить. Позади — самое спокойное и бессобытийное межсезонье в современной истории.

Вы что-нибудь слышали о биатлоне летом? Или осенью? Команда закрылась, избегала интервью (хотя это типичная история для сборной России), а большие спортивные события — Евро-2016 по футболу и Олимпиада в Рио — временно лишили биатлон прайм-тайма.

В общем, работайте на здоровье, исправляйте ошибки и карабкайтесь со дна, куда сами же и угодили.

И что вы думаете? Настал ноябрь. Самый сложный месяц — время делить, выбирать и решать. Кто-нибудь видит, что сборная выздоровела, окрепла, обрела уверенность в себе?

Пока виден привычный хаос, метания и плохо скрываемая растерянность.

Хотя самые важные испытания впереди.

Наш биатлон так устроен, что в нем всегда есть за что бороться: сферы влияния, должности, благосклонность начальства. В этой среде работа на спортивный результат давно стала чем-то вторичным — вот и последние месяцы команда измучила себя внутренними разборками.

Для начала — карта-схема сборной России в новом сезоне.

1. Искусственное разделение женского состава на подгруппы гарантировало столкновения: если по полгода не с кем соревноваться — невольно обратишь внимание на параллельную бригаду. Три года назад с девушками провернули сходный эксперимент. Павел Ростовцев, участвовавший в нем как тренер, в интервью Sports.ru вспоминал те времена без теплоты:

«Естественно, ни у одного из центров не было контроля над ситуацией: мы расходились во взглядах по отборам, с этого начались первые дискуссии летом: места, принципы, критерии. Потом, в сезоне, постоянно принимались решения, которые кого-то не устраивали».

Выходит, печальный опыт предыдущего руководства ничему не научил? Разделение — это же не просто 8 человек сюда, 8 туда. Это тонкий прием, который принесет пользу, только если его правильно подготовить и четко обозначить правила игры.

У нас и девушек разгрузили по группам чуть ли не как товар («Я приехала на сбор, и мне сказали, что я буду готовиться у Норицына», — вспоминала Ольга Подчуфарова), и тренеров назначили стихийно.

Виталий Норицын, прибыв на плановый сбор парней-юниоров в Кисловодск, услышал предложение взять в работу женщин. Валерия Медведцева могли подписать еще в середине весны, но руководство СБР перебирало кандидатов, и он не был в приоритете. Про него вспомнили, когда поджали сроки с подачей списков в Минспорта, а дыру требовалось залатать.

Улавливается ли здесь стратегия?

2. По майской договоренности, шефство над обеими группами брал именитый Медведцев. Тренер Норицын (33 года) мог хозяйничать в своем составе, но под присмотром босса. К осени выяснилось, что группы существуют все-таки в автономном режиме, а работу Норицына курирует главный тренер всей сборной Александр Касперович. Теперь считается, что предсезонку прошли с двумя старшими.

Вот вдумайтесь, два начальника на одно подразделение — нормально? То же самое, что начальника нет вообще. И это мы проходили сравнительно недавно. Анатолий Хованцев, жестко наказанный к концу сезона 2010-2011, понимает проблему лучше многих:

«Было несколько тренеров вроде как с равными правами. Как будто из загона нас выпустили: все рвались, кто и что лучше предложит. В итоге начался поиск компромиссов, это сразу сказалось на атмосфере. В итоге получалось так: метод работы коллективный, ответственность вроде как общая — но получает только старший тренер. Получил я — старшим меня сделали в ноябре».

У нас со старшим не определились до сих пор. Шансы Медведцева невысоки: его отношения с Касперовичем, мягко говоря, натянутые, а из его состава на Кубок мира не пробился почти никто — возможно, ему придется принимать резерв и колесить по Кубку IBU. В мае специалист из Красноярска точно соглашался не на это.

Характерно, что пару недель назад, после первых контрольных стартов, именно Касперович требовал (непонятно, правда, от кого) не стравливать женские составы. С весны никто, кроме самого Касперовича, их не трогал.

3. Другой проблемный участок — тот, где работает главный русский биатлонист Антон Шипулин. Ему стоило серьезных трудов сохранить группу в нынешнем виде и даже усилиться классным стрелковым тренером — Андреем Гербуловым.

Отношение к группе со стороны руководства, впрочем, осталось настороженным — отшельничеству лидера не рады. Второй год недовольство ограничивается намеками: то Касперович публично делает замечание тренерам, то Кравцов дает понять, что при необходимости Антона, чей прогресс замедлился, без церемоний поволокут в основу.

Так что Шипулин сейчас не только под нашим с вами микроскопом. Когда от него ждали борьбы за Кубок мира, он надломился. Теперь задача еще сложнее — защитить собственную свободу от собственного начальства.

4. Наконец, отбор. Через такую мясорубку, как этой осенью, команду, кажется, не пропускали никогда. Сначала две серии контрольных стартов в России и Норвегии. Потом для тех, кто убедил не вполне (а таких много) — дополнительная проверка уже на официальных соревнованиях в Бейтостолене.

Соревнования завершатся только сегодня, поэтому и команды до сих пор не укомплектованы.

Вдумайтесь: сегодня стартует Кубок мира, а точных составов до сих пор НЕТ.

Спортсмены в большинстве истрепаны и затюканы — после 6-7 месяцев плотной работы с индивидуальными планами, анализом и коррекциями за право быть в сборной пришлось воевать на 3-4 гонках. Причем в основном с соседом по комнате.

Тот случай, когда согласишься с Александром Тихоновым: а для чего все эти контрольные? Тренеры за 7 месяцев не поняли, кто и на что готов? Или пара стартов способны кардинально что-то изменить?

Эти нагромождения хорошо показывают: никакой уверенности у тренеров нет. За неделю, например, нам представили три (!) варианта сочетаний на сегодняшние эстафеты, меняя решение как будто с каждой новой тренировкой.

Многого можно ждать от спортсмена, который за пару дней до сезона видит тренерские метания и не до конца понимает, где и в какой роли выступит? Да и выступит ли.

Русский биатлон подходит к сезону в привычном состоянии — непонимания. Кто на что готов? Кто и где будет выступать? Что будет завтра? Кто будет тренировать? Зачем эта контрольная, если была вчера?

Тренеры утешают сами себя: «у нас все прозрачно», «мы выполнили критерии отбора», «в команде никто не забыт».

Хотя забыто главное: спортивный результат. Его давно нет; и тренеры, работающие сегодня, по большому счету, ничего не добились. А чтобы результат вернулся, нужно хотя бы год поработать не на себя и свои интересы, а на команду.

Во времена Прохорова и Кущенко все эксперименты объясняли Играми в Сочи, где мы не имели права провалиться (хотя выступили, в целом, неудачно). Сейчас моделируем Корею — и готовимся то ли к чемпионату мира, то ли к предолимпийскому этапу, то ли к обоим стартам сразу. Никто из спортсменов это точно не понимает. Да и тренеры, если их спросить не под диктофон, пожимают плечами.

От нашей сборной сложно ждать побед, пока она не перестанет сжигать себя изнутри. Отборами, склоками, обидами и размытыми целями.

***

Но мы верим в команду.

Фото: biathlonrus.com/Андрей Аносов, медиа-служба СБР