Новости фигурного катания за 11 февраля

Продолжение карьеры Кавагути будет зависеть не только от ее желания — Смирнов

Продолжение карьеры двукратной чемпионки Европы в парном катании фигуристки Юко Кавагути после восстановления от травмы будет зависеть не только сугубо от желания самой спортсменки, но и от общей оценки ситуации со стороны докторов и тренера Тамары Москвиной, заявил в интервью агентству "Р-Спорт" партнер спортсменки Александр Смирнов. Кавагути получила серьезную травму ахиллова сухожилия 20 января и в тот же день перенесла операцию. В связи с этим спортивная пара пропускает остаток сезона, в частности фигуристы не смогли поехать на чемпионат Европы, который прошел в конце января в Братиславе, и не выступят на весеннем чемпионате мира в Бостоне (США). В данный момент спортсменка проходит восстановление дома. "Мне после операции на колене сказали: если ты еще раз получишь такую же травму, ты без костыля ходить не будешь, — вспомнил Смирнов собственную травму. — Мне было о-о-очень сложно себя заставить прыгнуть тот прыжок, на котором я получил повреждение. Я очень долго себя перебарывал, несмотря на огромное желание кататься. Я уже работал по полной программе, делал все элементы, но в голове постоянно крутилось: на фигурном катании жизнь не заканчивается, и я не хочу на всю жизнь остаться с палкой или в кресле-каталке". "Поэтому подходить к вопросу продолжения карьеры будем очень разумно. Он будет зависеть не только от желания Юко. Выслушаем показания врачей, и мы с Тамарой Николаевной наблюдаем со стороны", — объяснил Смирнов. Полностью интервью с Александром Смирновым читайте ЗДЕСЬ >>

Волосожар/Траньков смогут сделать четверной выброс "с огроменной высотой" — Смирнов

Олимпийские чемпионы в парном катании фигуристы Татьяна Волосожар и Максим Траньков способны освоить качественные высокие четверные выбросы, заявил в интервью агентству "Р-Спорт" двукратный чемпион Европы Александр Смирнов. Волосожар и Траньков в текущем сезоне вернулись к выступлениям после годичной паузы и победили на чемпионате Европы в Братиславе. На данный момент в арсенале дуэта нет четверного выброса, Траньков не исключает, что в будущем этот элемент они будут использовать, но в то же время не скрывает своего негативного отношения к нему из-за высокой травмоопасности. Смирнов вместе с партнершей Юко Кавагути регулярно включают в произвольную программу по два четверных выброса. "Я и в начале сезона предполагал, что они (Волосожар/Траньков) оставят элементы на том же уровне, который позволил им выиграть Олимпиаду. Они добавляли в артистичности, что у них очень хорошо получается. То, что они достойно вернулись, меня как спортсмена радует, но чтобы меня удивить, надо сделать пару четверных выбросов. И их Максим с Таней сделать могут. И таких, чтоб с огроменной высотой", — сказал Смирнов. "Но выброс — элемент очень непростой для партнера, сил отнимает очень много. Сделаешь его несколько раз, да в связке из двух четверных, даже на тренировке, и внутри — опустошение. На утро приходишь на каток выжатым морально, физически, и тяжело дается абсолютно всё", — добавил фигурист. Полностью интервью с Александром Смирновым читайте ЗДЕСЬ >>

Новости фигурного катания в России сегодня, 11 февраля: Александр Смирнов: раньше мы с Юко были бесстрашные, травмы заживали как на собаках

Двукратный чемпион Европы в парном катании фигурист Александр Смирнов рассказал корреспонденту агентства "Р-Спорт" Анатолию Самохвалову, от чего зависит продолжение его карьеры в дуэте с получившей травму Юко Кавагути, почему критикуемый четверной выброс может быть не столь рискован, если делать его как Татьяна Тотьмянина и Максим Маринин, в чем раскрылась Ксения Столбова и почему бы самому ему, Смирнову, не уйти из фигурного катания в директора сети салонов красоты.

После выброса — опустошение

— Когда-то Юко уже получала серьезную травму.

— Это было в самом начале нашей карьеры, когда мы должны были ехать на чемпионат Европы. Приземление с тройного выброса, риттбергера, — перелом правой ноги, разрыв связки. Европа осталась без нас, а к чемпионату мира восстановились и среди российских пар были лидерами (заняв итоговое 9-е место, 2007 год).

— Ситуация похожая.

— Совершенно непохожая. Травма у Юко на сей раз намного тяжелее, разрыв ахилла — не частичный, а полный — это не шутки. Поэтому восстановление займет гораздо больше времени.

— Но и тогда тоже был гипс.

— Был, но облегченный, с которым мы продолжали тренироваться. Это была специальная "нога", которая позволяла даже немножко двигаться стопе, в тот период мы выучили множество элементов с приземлением на другую ногу, в зале мы делали много поддержек.

— И даже тройную подкрутку.

— Мы были бесстрашные и молодые, заживало как на собаках. Сейчас многое зависит от того, какой второй гипс положат Юко, когда его снимут и как пройдет реабилитация. Федерация фигурного катания на коньках России (ФФККР) предложила в качестве места восстановления центр в Подмосковье — очень серьезный и специализированный.

— Олимпийский чемпион 2014 года в парном катании Максим Траньков по окончании братиславского чемпионата Европы вновь разразился идеями о возможном реформировании вашего вида. Что же делать с парным катанием?

— В нем травмы были всегда. Травма Юко произошла в зале, после разминки, а не после выброса. Я не вижу в парном катании каких-то страшных вещей, которые непременно нужно запретить.

— После выбросов уже не только пятки ломают, а и головами бьются.

— А чем лучше одиночники, у которых на том же чемпионате Европы были страшнейшие падения после тройных прыжков? Если выброс делать грамотно, то он ничем не выделяется из общей категории риска.

— Что такое многооборотный выброс с методической точки зрения?

— Их несколько видов. Есть атлетично-силовой, когда партнер со всей силой выбрасывает партнершу выше борта, она летит по огромной траектории и приземляется как пришибленная об лед. Чаще всего на две ноги (что карается минусами к базовой стоимости элемента), потому что на одной ноге устоять после такого практически невозможно. Второй — это равномерная работа обоих партнеров. Технически прекрасно такой вид выброса исполняли Максим Маринин с Татьяной Тотьмяниной. Великолепный пролет, невысокая траектория, партнершу не пришибает, она выкатывает, ведь партнер следит за партнершей, задает ей среднюю высоту. Есть и третий вид, когда партнерша делает всю работу сама, партнер стоит рядом и делает вид, что он главный, делает эффектное движение, улыбается и машет… А на самом деле он помогает ей совсем чуть-чуть.

— Дело вкуса?

— Дело конституции пары.

— Первый вариант опаснее?

— В принципе да, потому что партнерша меньше контролирует себя в воздухе, высота больше, пролет больше и удар об лед сильнее, даже если он приходится на ноги.

— У вас все-таки первый вариант?

— Мы стараемся действовать по второму.

— Есть же выбросы, где разнится акцент — вдаль, ввысь.

— Лучше стараться делать их равномерно — насколько в высоту, настолько и в длину.

— У Волосожар с Траньковым этот год тоже сплошные преграды. Удивили они чем-то?

— Я и в начале сезона предполагал, что они оставят элементы на том же уровне, который позволил им выиграть Олимпиаду. Они добавляли в артистичности, что у них очень хорошо получается. То, что они достойно вернулись, меня как спортсмена радует, но чтобы меня удивить, надо сделать пару четверных выбросов. И их Максим с Таней сделать могут. И таких, чтоб с огроменной высотой. Но выброс — элемент очень непростой для партнера, сил отнимает очень много. Сделаешь его несколько раз, да в связке из двух четверных, даже на тренировке, и внутри — опустошение. На утро приходишь на каток выжатым морально, физически, и тяжело дается абсолютно всё.

Жизнь в такие минуты кончается...

— В этом сезоне я видел все ваши выступления, и сложилось стойкое ощущение битвы.

— Правильно, мы выходили биться. Но я могу сказать так про многих. Сейчас в парном катании интересно время, одни начинают свой путь, другие отстаивают титулы, а третьи возвращаются. У всех в сезоне отличная мотивация, которая объясняется приближением Олимпийских игр. Не было ни одного соревнования, где бы меня посетила мысль: ну, на этом стартике можно спокойно откататься. Возможно, если бы мы поехали на чемпионат Европы, то там как раз могли бы почувствовать себя легче, спокойнее, чем на чемпионате России.

— Но выход как на бой особенно был примечателен в отношении вас и Юко, ведь в произвольной Финала Гран-при в Барселоне вы воевали. Сидевшие на трибунах молились, только бы Кавагути не ударилась головой даже не после выбросов, а после схода с поддержек.

— И еще совершенно необъяснимые падения тогда у нас произошли на прыжковых элементах, которые Юко делает всегда и никогда не срывает. Я-то волновался только за выбросы, а про прыжки и не думал. А тут во время проката произошло такое, что ни пером описать, ни в сказке рассказать. На чемпионате Европы многие из ошибившихся в начале программы ехали остаток вполсилы. Докатывали. Мы в Барселоне добились пьедестала, потому что вовремя собрались. Понимаете, в парном катании нельзя, чтобы один расслабился. Это прямой путь к травме.

— Как сейчас найти для Кавагути мотивацию? Возраст у нее не самый юный, при этом травма серьезная и не первая.

— Мы с Тамарой Николаевной (Москвиной) по теме спорта стараемся на Юко не наседать. Главное — ее мнение. А наша задача — быстрее ее восстановить. Как она захочет, так мы все и поступим. Ни в коем случае нельзя человека заставлять. Но она меня удивила уже на следующий день после операции. Помню себя на ее месте: я никого не хотел видеть несколько дней. Вообще никого! Ни родственников, ни друзей, ни-ко-го. Жизнь в такие минуты кончается. И если кому-то надо прийти, лучше это будет незнакомец, чем кто-то родной и дорогой. Родных хочется гнать в шею! А что сделала Юко? Она извинилась. Первым делом. За то, что не поедем на чемпионат Европы… Мы с Тамарой Николаевной ей тут же объяснили, что она не должна себя ни в чем обвинять, что не виновата она. Но она другой человек. Заявила: "Сейчас я быстро восстановлюсь, и еще покатаемся".

— Но она — фанатка. Нет мысли о дружеском совете ограничить человека от усугубления проблем со здоровьем?

— Согласен, есть у нее жажда спорта, когда глаза горят, а на сопутствующие моменты внимания не обращает.

— Со стороны не виднее в данном случае?

— Мыслей много, но главное — дождаться ее восстановления. Многое зависит от реабилитологов. До какого уровня они ее восстановят? Мне после операции на колене сказали: если ты еще раз получишь такую же травму, ты без костыля ходить не будешь. Мне было о-о-очень сложно себя заставить прыгнуть тот прыжок, на котором я получил повреждение. Я очень долго себя перебарывал, несмотря на огромное желание кататься. Я уже работал по полной программе, делал все элементы, но в голове постоянно крутилось: на фигурном катании жизнь не заканчивается, и я не хочу на всю жизнь остаться с палкой или в кресле-каталке. Поэтому подходить к вопросу продолжения карьеры будем очень разумно. Он будет зависеть не только от желания Юко. Выслушаем показания врачей, и мы с Тамарой Николаевной наблюдаем со стороны. Но сегодня загадывать нечего.

— Пара из вас крепкая вышла. Ни партнерами не менялись, ни тренером.

— Практически десять лет нам. Много было и бед, и радостей, и вообще всего. Не вспомню даже, чего же у нас не было.

— Ни разу не было порывов расстаться?

— Ну, Тамару Николаевну мы никогда не хотели менять, а, может, во время моей травмы Юко и подумывала… Опять же, никто не знал, вернусь я в спорт или нет.

— Кавагути подумывала о смене партнера?

— Вроде как да. Но об этом вы у нее спрашивайте (смеется).

— Но в первую очередь она вас об этом должна была предупредить.

— Не всегда это хорошо, иногда лучше не знать о чем-то таком, когда находишься в больнице. Чтобы не опустить рук.

— Если врачи будут настойчивы в плане завершения карьеры Юко, вы будете рассматривать для себя возможность продолжать карьеру с другой партнершей?

— Пока мы ждем результатов реабилитации и этих самых выводов докторов.

— Выиграть вам еще чего-то…

— …очень хочется. Скоро Олимпиада, а к ее наградам люди порой стремятся всю свою спортивную жизнь.

Соперничества с Траньковым нет давно

— В текущем сезоне очень хвалят Ксению Столбову и Федора Климова за их произвольную программу.

— Если честно, мне больше понравилась их короткая. Она интересная, эмоциональная. Ксюша в этом году очень сильно раскрылась и прибавила в эмоциональной подаче себя на льду. А произвольная… Я не большой фанат параллельного катания, потому что считаю, что парное катание должно двигаться в сторону танцев — это прокаты, когда люди держатся за руки, это что-то совместное.

— Параллельное серьезно нарушает принципы парного?

— С параллельного начиналось всё наше парное катание, раньше считалось очень здорово, когда партнеры едут параллельно, близко и берутся за руки только перед подкрутом, поддержками или выбросом. Но тогда всех этих силовых элементов было гораздо меньше. Было непосредственно катание, простейшие дорожки, спирали. Сегодня многие не отлипают друг от друга с постоянными сменами, переходами, а врозь бывают только во время прыжка.

— С Траньковым у вас соперничество не только на льду, но и идеологическое?

— Я читал Макса, но у нас на самом деле уже давно этого соперничества нет. В последнее время мы боремся сами с собой. Что им, что нам нужно доказывать уровень, удачные программы, хорошие элементы. Зачем нам бороться друг с другом? Нужно в первую очередь побороть себя и переступить через себя, чтобы продемонстрировать то, что ты умеешь делать, не только на тренировках, но и на старте. Весьма непросто выйти на соревнования и не сесть в них на попу.

— Вашу произвольную программу, поставленную на симфонию Чайковского "Манфред", вы назвали одной из лучших программ в истории парного катания.

— Так оно и получилось, и во многом благодаря тому, что мы сумели хорошо накатать программу, ведь готовили ее к Олимпиаде, на которую не поехали, после чего решили работать с ней в следующем сезоне. Хотя в олимпийский год она была выигрышная. Мы очень сильно переживали, что не попали в Сочи, потому что реально были замечательно готовы в начале сезона. В феврале 2014-го мы радовались за наших, но понимали, что с тем набором элементов, который имелся у нас тогда, мы спокойно могли забраться на подиум. Соперники заграничные выступали отнюдь не лучшим образом.

— Кавагути еще в начале года сказала, что "Манфред" для нее слишком сильный.

— (Смеется) Она каждый год чувствует его по-разному. Юко сама мне не раз говорила, что когда ей удается катать "Манфреда" в полную силу, затем она чувствует опустошение. Но это приятное ощущение стопроцентной выкладки. Она и катается по-другому, когда так происходит.

— На следующий год идеи по поводу программ не рисовали еще?

— Обычно идеи исходят либо от Тамары Николаевны, либо от Петра (Чернышева). У меня была одна задумка, но сейчас глупо об этом думать. Правда, в одной из программ мы в случае продолжения выступлений точно отойдем от классики.

— Есть для вас эталон карьеры?

— Для меня не самое главное в том, как сложится карьера. Алексей Тихонов с Машей Петровой очень долгое время катались в группе Николая Матвеевича Великова, ребята не стали олимпийскими чемпионами, но они, во-первых, прекрасные люди и замечательные фигуристы, которые успешно работают в шоу, у них отличная семья. Или пара Тотьмянина/Маринин — выиграли всё, что можно, но у всех семьи, дети, все трудоустроены. И это важнее.

— Но в этом "не самом главном" вы вытягиваете максимум.

— Хочется.

— И в театр раньше времени не хочется.

— Успеется.

Сейчас я просто равняю концы

— Столбова и Климов победили на Финале Гран-при в Барселоне с таким результатом, который при сугубо теоретических расчетах даже покушается на мировой рекорд Волосожар и Транькова на Олимпийских играх в Сочи. Оправдана была 10-процентная надбавка к оценке элементов во второй половине программы?

— Конечно, она была полезна. Помню, у нас, у Максима с Таней очень много сложных элементов стояло в конце — по шесть, по пять. Сейчас легче: сделал в начале то, что у тебя хуже получается, а сильные вещи спокойно отодвигаешь в конец. А по поводу рекорда Волосожар/Транькова и оценок Столбовой/Климова в Барселоне скажу, что каждый год у нас разные элементы в короткой программе, их стоимость всегда разная. Очень значима поддержка в короткой программе, сорвешь ее — десятку (баллов) потеряешь сразу. От этого зависит выбор уровня элемента, а здесь разброс до трех баллов, а если исполнишь ее хорошо, то получишь баллов пять-шесть. Стоимости тодеса, совместного и параллельного вращений разные. И, в конце концов, наш вид спорта субъективный. Как-то приехали мы с Юко в Тверь, а я там местный, так мы за хорошую, качественную, но спокойную короткую набрали больше семидесяти баллов. И это по тем временам!

— В судейской бригаде были все ваши детские тренеры и их соседи?

— (Смеется) Соревнования были общероссийскими, так что всё заслуженно. Но субъективно. В этом есть своя прелесть, потому что всегда есть интрига. А вообще, по-моему, рекорды сумм баллов — это не тот показатель, которым нужно гордиться. Рекорды по количеству олимпийских медалей и возвращений после травм куда эффектнее.

— Двукратный бронзовый призер Олимпийских игр Алена Савченко с новым партнером Брюно Массо какими вам показались на чемпионате Европы?

— Впечатление произвела только подкрутка, и та не была четвертого (максимального) уровня сложности, так как она у них производится с простого захода. Увы, больше пока ничем они не восхитили. Ни музыкой, ни катанием, которое очень отдавало стилем, который был присущ ей и (ее бывшему партнеру) Робину (Шолковы). Практически те же самые позиции — близкие головы, положение рук. Всё то же самое, только партнер (Массо) не настолько эмоционален и уверен, чтобы демонстрировать такой высокий уровень, как Алена. А Алена — молодец.

— Перспектива есть у нее с Брюно?

— Если он не будет срывать поддержки… (смеется). Это шутка. Нужно искать свой стиль, а не копировать его из прошлого. Пока это "Савченко/Шолковы" не очень хорошего качества с огромным раскаченным партнером, который не сумел в программе даже вовремя улыбнуться. Так мне показалось по телевизору.

— Массо раскаченный?

— Здоровенный.

— Визуально не здоровее вас.

— Намного габаритнее. А с Робином у них огромная разница. Ну, мы просто привыкли к Шолковы, и сейчас нам смотреть на новую пару пока непривычно.

— Тренер Олег Васильев сказал как-то, что практически все ресурсы в парном катании сосредоточены в группе Нины Мозер. Это плюс?

— Для развития фигурного катания это плюс, но, опять же, у нас нет конкуренции. Раньше она была с Санкт-Петербургом, но наш город не может платить такие зарплаты, которые смогла для своих спортсменов организовать Нина Михайловна. Ребятам нужно на что-то жить — бензин, еда и всё прочее. Они не могут утром идти на работу в "Макдональдс", а тренироваться дважды по вечерам. Они получили этот ресурс, уехали в Москву, добиваются успеха, а их портреты всё равно висят в Санкт-Петербурге. Ну а в моей группе вообще нет спарринг-партнеров, я был на катке в Медведково у Олега Кимовича (Васильева), там много пар, но пока они еще молоды. Это не тот уровень, с которым должны кататься Вера Базарова и Андрей Депутат.

— Смогли бы те же Столбова с Климовым достичь в Петербурге того прогресса в чисто профессиональном плане, который у них имеется сейчас?

— На Олимпиаде ребята выступали с программами, которые полностью поставили Людмила Георгиевна и Николай Матвеевич Великовы. Реально в тот год им помогло, по сути, только то, что Станислав Морозов поработал с ними над подкруткой. Но в этом году они не делают подкрутку на хорошие плюсы. Думаю, что способны они были и в Петербурге добиваться тех же результатов, потому что у них всегда было огромное желание, а сейчас еще и появился свой стиль. По-моему, нам надо чаще устраивать совместные сборы, когда на лед выходят сильнейшие пары, как это было перед началом сезона в Новогорске.

— Самый счастливый момент в вашей карьере?

— Один из счастливых — это мой выход на лед после травмы и старт в Оберстдорфе. Это был невероятный эмоциональный подъем, настоящий порыв души. А самый счастливый — рождение сына Федора.

— Четверной не прыгнули тогда от радости?

— Уже давно не пытаюсь — боюсь развалиться (смеется). А вот Юко "выбросил" с удовольствием.

— После Пхенчхана-2018 кем себя мыслите?

— Сейчас, чтобы отвлечься, я много чего пробую и многим занимаюсь. Тренерство мне интересно, но это очень тяжелый труд. Бедные наши тренеры, как я их понимаю. Тем более, смотря на нынешнюю поросль, могу сказать, что мы в двадцать лет были в лучших физических и технических кондициях, чем новое поколение. Даже в семнадцать лет мы были опытнее и сильнее, чем сегодняшние фигуристы этого же возраста. Я даже сейчас силовые элементы исполняю намного качественнее, чем молодые ребята, хотя по идее должно быть всё наоборот. В общем, пробую тренерство, помогаю супруге в ее бизнесе. Она у меня очень известный стилист-парикмахер, у нее сеть салонов красоты и школа парикмахерского искусства. Так что, может, бросить всё в фигурном катании и вникнуть в эту деятельность…

— Жена не советует вам поменять прическу?

— Я не стригся со времен травмы. Как слег тогда на койке, так и начал растить волосы. Рассуждал над этой темой за эти два с половиной года, но каждый раз приходил к выводу: не хочу. Не хочу выходить из образа, который раньше менял каждые полгода. Сейчас я просто равняю концы.

— Посттравматическое суеверие?

— Нет, просто не придумал чего-то убедительного.

— Ирокез?

— С ним холодно на льду.

— В каком плане жене помогать сможете?

— Могу и директором быть. Очень здорово причем.

— А чиновником не хотите?

— Пока не зовут.

— Изменять парное катание в сторону танцев.

— А это не чиновники должны делать, а в большей степени тренеры, хореографы, судьи.

Это все главные новости российского и мирового фигурного катания за 11 февраля.