Заместитель председателя Государственной Думы РФ, чемпионка мира и Олимпийских игр Светлана Журова: «Спорт — это политика»
К зданию, в котором расположена редакция «Спорта», Светлана Сергеевна Журова подъехала на самой обычной машине, без мигалки и, что особенно нас поразило, без охраны. За рулем был муж олимпийской чемпионки Артем Черненко, но на охранника он явно не походил, хотя один из сильнейших в прошлом теннисистов России — мужчина крепкого телосложения.
Утратили тайное оружие
— Давайте, Светлана Сергеевна, начнем с вашего любимого вида спорта. Прославленная конькобежка занимает высочайший государственный пост, а позиции наши в этом виде олимпийской программы не радуют. В прежние же времена мы доминировали на ледовом овале. Да и популярность коньков падает. С чем это связываете?— Падает, конечно, популярность, не поспоришь, а для того, чтобы понять причины этого, надо вернуться в начало 1990-х. Поговорим о зимних видах спорта. Прежде популярностью пользовались хоккей, коньки, лыжи, фигурное катание. В северных регионах дети шли в эти секции. В начале 1990-х появляется огромный выбор новых видов спорта. В первую очередь это единоборства, всевозможные варианты фитнеса… Выбор появляется и у детей, и у родителей. Новыми видами спорта можно заниматься для себя, для здоровья. Коньки — это спортивная школа, нагрузки, время, то есть ограничения. Раньше говорили, что пустоту надо занимать, и ее занимал спорт. Сейчас много всего появилось, нет пустоты. И не будем забывать: мой вид спорта не коммерческий. Родители все это учитывают. На призовых в коньках не заработаешь. Иное дело — фигурное катание, хоккей.
Есть и другие важные моменты. Козырями СССР (секретным оружием в моем виде спорта) как конькобежной державы были «Медео» (легендарная кузница рекордов, высокогорный каток в Казахстане. — «Спорт») и Спортивно-концертный комплекс в Ленинграде. «Медео» давно не наш. СКК функционировал как крытый каток до 1992 года, и это было здорово! Мы начинали тренироваться летом, когда соперники и мечтать о таком не могли, нам все завидовали, пока. арену не отобрали у конькобежцев. Вот тогда, думаю, и интерес начал падать. А до этого были у нас прекрасные условия. Я тренировалась в СКК с 9-летнего возраста.
— И чемпион Европы в многоборье питерец Дмитрий Шепель.
— Да, это была последняя волна.
— Дорожка-то нестандартная…
— Да, 333 метра, а не 400. Но это многое давало. Я начинала в Кировске Ленинградской области на такой же. 8 мастеров спорта на этом кировском льду выращено. В СССР было шесть крытых катков, вот все в те годы мы и потеряли. Лучших вывозили на сборы за границу. Во-первых, этого недостаточно. Во-вторых, молодые ребята не видят сильнейших, не тренируются с ними, а это только им во вред.
— Любопытный парадокс в коньках наблюдается. Рекорды растут как на дрожжах, но никого не ловят на допинге. Это такие благородные люди увлекаются конькобежным спортом?
— Смысла нет. Всплеск рекордов связан с появлением коньков новой модификации. Это — революция. Лед теперь варят по-новому. Комбинезоны прорезиненные — тоже технический прогресс. С новыми коньками, как только Тонни де Йонг в 1997 году обыграла всех, включая непобедимую Гунде Ниман, начался подлинный бум. Шок. Фирма «Викинг» не справлялась с количеством заказов. Мы получали что похуже. А с допингом в нашем виде спорта ситуация уникальная. Он перестал быть анаэробным. У нас мужики 10 км бегут за 12 минут, это уже не испытание на выносливость. Кровяной допинг теряет смысл. Анаболики — тем более. Накачать мышцы можно. Но у нас очень важна точность, накачивать необходимо определенные группы мышц в определенной пропорции. Есть такая замечательная штука — лезвие конька, 1, 1 сантиметра. На этом лезвии мало ножку держать, надо и массу тела переместить. Тонкая штука! Если ты тренируешься летом на чем-то запрещенном, неважно, на чем именно, то зимой готовиться без этого уже невозможно. А зимой применять — дело дохлое. У нас катков крытых очень немного. И туда, где проходят сборы, неминуемо подъедут ребята из антидопингового комитета. От них не спрятаться. Мы же не тренируемся в тайге. У нас все чистые, все об этом знают. Никакого смысла принимать допинг, если его никто не принимает, условия равные. У Димы Шепеля гемоглобин был 18 (повышенный. — «Спорт»). Но примерно такой же был у его мамы и юной сестры. И мы доказали, что это его природный уровень. А у меня был 12. Я — олимпийская чемпионка. Так что не в этом суть.
— Российские спринтеры вот уже много лет выступают лучше многоборцев и стайеров. Как это объяснить? Ведь у нас были великие многоборцы.
— А в легкой атлетике что у нас с марафонцами?
— А в легкоатлетическом марафоне доминируют выходцы с Черного континента. В коньках есть афроамериканец Шани Дэвис, но всего один.
— Спринт привлекательнее, в том числе и психологически. Поэтому у тренера меньше выбор при поиске одаренных стайеров. Исключение — Голландия. Там коньки — национальное увлечение. И не только классика, но и марафонские забеги. Нам бы неплохо перенять этот опыт. Зрелище, массовость. Стайеры приходят из таких соревнований. Я бы ввела конькобежный марафон в программу Олимпиад. Это прибавит популярности.
— Масс-старт?
— Конечно! Я уверена, что командная гонка добавила популярности конькам, марафон с масс-старта способен прибавить еще и еще. Зрелище динамичное, тут и тактические изыски, и множество нюансов, всем зрителям понравится. И пример голландцев: массовость начинается с марафона.
В политику нырнула без раздумий
— Вы, когда завершали карьеру, так примерно для себя и прикидывали: вот повешу я коньки на гвоздь — и займусь политикой?
— Вот когда я завершала карьеру, времени подумать-то у меня и не было. Я сразу занялась Сочи-2014. Сколько бы ни повторяли, что спорт — вне политики, но привезти Олимпиаду в Россию — это было делом политическим, я уверена в этом! Поэтому можно сказать, что сразу после победной своей Олимпиады я занялась политикой. Я была в заявочном комитете, была директором одного из направлений. Получается, занялась политикой, да еще и международной. Времени на размышления, повторю, не было. Окунулась сразу и с головой. Можно сказать, нарушив привычный спортивный ритм. У нас ведь принято как? Сезон заканчивается, начинается следующий, а между ними перерыв на отдых, вот в тот раз у меня его не было. Сезон завершился в конце марта, а 1 апреля я вошла в оргкомитет. Единственное, о чем я успела подумать: а не смогу ли я совместить работу в оргкомитете и спорт? К октябрю стало ясно, что это нереально. Но я уходила со льда, решив для себя, что начинаю работать для завоевания еще одной золотой олимпийской медали под условным названием «Сочи-2014», но уже не в качестве конькобежки. В тот момент мне очень важно было понять, как я буду работать в команде, ведь я же пришла из индивидуального вида спорта. В команде получилось, поэтому мне и предложили место в первой тройке партийного списка «Единой России» на выборах в ЗакС Ленинградской области. Я, что называется, вышла в поле. Очень много и часто встречалась с людьми в тот период, ездила по региону, и было мне это безумно интересно. Я даже не считаю, что это был мой дебют в политике. Потому что я пришла из спорта. Когда мне говорят, что спорт — это не политика, я советую посмотреть на реакцию всего нашего народа, когда выигрывают или проигрывают наши футболисты, хоккеисты… И что, спорт в России — не политика! Просто, когда мы говорим, что спорт все же политика, это как-то ругательно звучит. А давайте мы этот ругательный компонент отбросим. Есть же гигантский положительный эффект от спорта. Возьмем, к примеру, московскую Олимпиаду. Я пришла в спорт под впечатлением от тех Игр, совсем ребенком пришла, а сколько таких детей было? Поколение! И эти ребята, пришедшие тогда в спорт, стали здоровыми людьми (кто-то чемпионами, пловец Саша Попов, скажем), многие из них сегодня — преуспевающие бизнесмены. Они ведь все смотрели тогда по телевизору Игры. Эффект от событий подобного масштаба подчас можно оценить только через четверть века.
— Когда российские олимпийцы неудачно выступали в Ванкувере, каждый сколько-нибудь заметный отечественный политик стремился публично покритиковать их. Как вам в это время работалось в Думе? К вам, наверное, подходили коллеги-депутаты с ироничными замечаниями?
— Разбор полетов был неизбежен, но, возможно, не депутаты выходили к прессе, а пресса пришла к нам.
— К вам, Светлана Сергеевна, — да, к вам пришла. Вы — специалист, эксперт, олимпийская чемпионка, ставшая государственным человеком. К Третьяку, к Сихарулидзе… Остальные, скорее, сами искали журналистов. Все нормально, все же болельщики, пар выпустить надо было, скопился.
— Ко мне коллеги-депутаты не подходили. Глаза на происходящее никто не закрывал. Сама по себе проблема рассосаться не могла. Никто не подшучивал, не до того было. Да и многие понимали, что есть же множество причин. У нас вообще давняя тенденция в Америке выступать не лучшим образом. Это еще со времен СССР. И мы этот континент не очень любим, да и нас там не особо жалуют. Игры в Америке сопровождаются скандалами всегда. И Калгари, и Лейк-Плейсид, а уж какие скандалы были в Солт-Лейк-Сити, я отлично помню. Я вспоминаю те Игры, у меня ощущение, что там было, как на войне. А приезжают молодые наши ребята, воспитанные в эпоху свободы и демократии, твердо убежденные в том, что нас там все любят… И тут выясняется, что нас там никто не любит, как и не любил. В Ванкувере многие еще и к этому оказались не готовы. Хорошо еще, что ребятам в Ванкувере запретили читать российскую прессу, вы правы, тут такое творилось в России… А те журналисты, что работали там, старались при общении с олимпийцами их не травмировать. Они, скорее, сглаживали. В отличие, кстати, от того, что наши же журналисты творили в Солт-Лейк-Сити. Я думаю, что все к лучшему. И поднятая волна, и серия кадровых перемен в федерациях. Наверное, ее бы не было, если б не эта серьезная неудача. А многие ведь главы федераций не справлялись в новых условиях. Пошли оздоровительные процессы. Хотелось бы, чтобы побыстрее, но в мгновение ока серьезных перемен не добиться. Я думаю, что и в нашем хоккее надо что-то менять. Ну ладно, проиграли Олимпиаду. Все же в Канаде, в гостях. Но перед чемпионатом мира-то была уверенность, что все будет в порядке, и вдруг… А поражение в хоккее народом воспринимается совсем не так, как, скажем, поражение на лыжне.
Государственный подход
— Вот мы и заговорили о народном восприятии. Я понимаю значимость золотой олимпийской медали, гимн нашей страны звучит на весь мир, стяг в небеса, прекрасно! И все же стоит ли развивать в России олимпийские, но совершенно не популярные виды спорта, к тому же еще и финансово затратные, скелетон, скажем, бобслей… Может, деньги бросить на то, без чего народ не может, — футбол, хоккей…
— А им что, мало? (Смеется). Может, наоборот, отобрать у них немного?
— Я вообще-то хотел продолжить этот перечень, Светлана Сергеевна, биатлон, лыжи, теннис, легкая атлетика… да длинный он, но коли так, скажу, что и не хватает! Детям не хватает. В премьер-лиге, КХЛ, конечно, жаловаться грех, а детский спорт? И нужно ли тратить деньги на виды спорта, никому в стране толком не известные, только потому, что они входят в олимпийскую программу? Какова должна быть государственная позиция на сей счет?
— В детском спорте проблемы, согласна. Государственная позиция проста. Всегда есть так называемая социалка, которую необходимо именно государству тащить на себе. Вот есть бизнес, есть коммерческие проекты, инвестиционные, приносящие государству прямую прибыль, а есть и социальные проекты.
— Что это означает применительно к спорту высших достижений?
— Это означает обязательства государства (осознанные им и обдуманные) перед народом, перед людьми. Которые, как ни крути, болеют на Олимпиадах и за наших мастеров того же скелетона. И есть люди, которые хотят этими видами спорта заниматься. Значит, надо развивать, как развивают те же американцы. В бобслей и скелетон не приходят малые дети. Но приходит очень большое количество сформировавшихся спортсменов, с хорошей подготовкой, легкоатлетической, скажем. У них в своем виде что-то не получилось, и они видят еще одну возможность проявить себя, чего-то добиться, зачем же лишать их этого шанса, а нас всех шанса насладиться их победами? Трассы затратны, но много их и не надо. Олимпийские медали дорогого стоят. И вот тут, кстати, роль Сочи огромна. Это — стимул, толчок. И трассы будем строить. Это не означает, что в ущерб развитию других видов спорта, в частности, более популярных, более медалеемких. Мы уже говорили, что в моем виде что-то упустили. Но ведь насильно на лед не выгонишь.
— А может, не насильно, а, как в старые времена, катки заливать в парках?
— Знаете, что получится?
— Нет.
— На катках будут раскатывать не столько детишки, сколько молодые люди с сигаретой в руках и бутылкой пива в зубах (хорошо, если не портвейна). Когда-то такое было невозможно, сама атмосфера исключала подобное. Тут комплексная проблема, проблема воспитания, проблема пропаганды здорового образа жизни. Эти проблемы и стараемся решать. Государство старается. И родители обязаны активно участвовать. Государство не всесильно. Во всем мире родители в том числе и финансово участвуют в оплате тренерского труда. Это очень ответственный выбор — отдать ребенка в спорт, и осуществлять его необходимо осознанно. Меня, к примеру, спрашивают, почему я не отдаю сына в теннис. Папа Ярослава — тренер, все здорово. Но я понимаю, что, отдав его в теннис, я должна буду работать в 10 местах, это очень дорогое удовольствие, одному из нас придется целиком переключиться на ребенка, ездить с ним на сборы, на соревнования. А в противном случае нечего и показывать мальчику этот мир.
После того как…
— Светлана Сергеевна, вы красивая женщина, пребывающая в Думе в окружении государственных мужей, мужчин то есть. Ухаживать пытаются?— Государственная дума — это такое место, где оценивают не красоту, а профессионализм. Времени очень мало, работа напряженная, так что подсаживаются ко мне мужчины, но исключительно с целью посоветоваться. Подсаживаются с папочкой документов и загружают серьезными вопросами (смеется).
— Спортсмены — народ дружный. Вы участница четырех Олимпиад, представляю, сколько у вас друзей. А времени — в обрез. Могут старые товарищи позвонить вам неформально, обратиться за помощью? Вы так же доступны для них, как прежде?
— Могут, разумеется. Если только не по поводу засора канализации. У нас ведь принято в случае возникновения подобных проблем начинать с мэра города. Чаще всего звонят бизнесмены посоветоваться по поводу своих проектов. Многие спортсмены занялись бизнесом, а я владею информацией, где и что нужнее, востребованнее.
— Как вы при вашей загруженности поддерживаете форму?
— Артем подсадил меня на теннис, теперь играю при первой возможности. А я его не без труда, но увлекла горными лыжами.
— Еще вы на роликах катаетесь.
— С ребенком, ему это нравится.
— А если на коньки встанете, коронную «пятисотку» из 42 секунд выбежите?
— Если пару месяцев потренироваться, думаю, да. Я быстро восстанавливаю форму, знаю по опыту возвращения на дорожку после родов.
— Вице-спикер Государственной думы по возвращении домой хозяйством занимается?
— Нет. Это невозможно. Как и во времена большого спорта, мне помогают. Со мной живут мама и сестра, они берут быт на себя. Помогает очень и семья мужа.
— Вы считаете себя петербурженкой или москвичкой?
— Модный сегодня тест. Проистекает из давнего конфликта двух столиц. Когда человек из Питера переезжает на работу в Москву, его как бы проверяют, а не предал ли он родной город? Тест на предательство (смеется). Я не предам Питер. У меня и муж здесь. Не могу его в Москву перетащить, сколько ни пыталась. Да я и не считаю, что моя пуповина, связывающая с Питером, обрезана. Питер — это навсегда, и проверять тут нечего. Неделю в месяц (как минимум) я провожу в Питере. Мы не привыкли к переездам. Может, нам — питерцам — свойственно относиться к своему городу с таким благоговением? Средний американец в течение жизни 13 раз переезжает из одного города в другой. Мне очень нравится, когда питерцы в Москве говорят друг другу: «Я уехал до того как…» (смеется). Эта фраза меня просто убила! Значит, мне придется говорить: «Я уехала после того как…»? А я училась в Москве в институте! После того как… училась? (Cмеется.) Востребованы сегодня питерцы в столице, во власти, гордиться этим можно!
Источник: sportsdaily.ru, Максим Михалко , автор «Спорта», Сергей Бавли , шеф-редактор «Спорта»
Комментарии 8
Гриша: Вроде со мной обоюдно на «ты» переходил? Я на каток пить не хожу, после можно. Это и за другими замечаю.
Денис Владимирович, всё идёт к сегарете и пиву на катках. Читали про курящих спортсменов? Писали. А хотели ещё ввести «традицию» у баскетболистов — раскуривать трубку после матча «трубку мира».
Ошибается Журова! Прессу может и не читали в Ванкувере, а в инете сидели. Это точно! По ответам биатлонистов это знаю!
Добавим сейчас масс-старт — отдадим еще одну медаль голландцам. И про молодых людей с сигаретой и пивом на катках Светлана Сергеевна не права. Какое-то у меня размытое отношение Единой. Не к олимпийской чемпионке, к члену партии. Статья на подумать, спасибо.
Не знаю, то ли у меня аллергия на чиновников, то ли от ограниченности, но я не верю СЛОВАМ чиновников! Мы вот здесь тоже много говорим правильных вещей — а толку? Пока нет реальных ДЕЛ, слова — пустое! А Госдума — это одни слова отдельных ораторов и почти никаких дел, по крайней мере в физкультурно-спортивном аспекте!
orgehovskya ekaterina,программа программой,а делают её люди. Написать мало надо найти исполнителей,это раз.второе у нас народ по домам сидит больше в интернете. Детей в школу за ручку водит и встречает. В школах не учат,а только спрашивают что выучили. А уроки не выучишь прощай образование. Тут всё сложнее.
Костян,действительно, очень интересное интервью. Я вот думаю,почему до сих пор нет и не работает программа развития физкультуры и спорта,хотя стратегия утверждена год назад. А это оказывается простая государственная позиция.
Очень интересная статья,отвечаючая на многие вопросы.