Николай Лопухов: «Конфликт с Польховским – это драка. Вы хотите, чтобы мы целовались?»

Старший тренер мужской сборной России по биатлону — о том, почему словесной перепалки с Валерием Польховским в Ханты-Мансийске нельзя было избежать.

— Показалось, что тренерский совет дался вам тяжелее всех.

— Мне не привыкать. Поднялись принципиальные вопросы, а что касается ситуации с Валерием Польховским, то, конечно, это драка. Я защищаю интересы сборной России (успешное выступление на главном старте), а он — своей группы. А как вы хотите? Чтобы мы целовались?

Есть спортивные результаты Ивана Черезова, Максима Чудова — и вообще группы Валерия Николаевича. Они выступили неудачно, несмотря на большие затраты сил, денег и энергии. Они внесли раздор во всю нашу подготовку — в сентябре выступили хорошо, и многие из руководителей начали колебаться. Возникли проблемы, выросло напряжение — не хочу раскрывать деталей.

— Что потом?

— Считаю, что мне удалось удовлетворительно выйти из такого положения. В конце сентября у нас был четырехчасовой разговор, там среди прочего рассматривали вариант объединить группы.

Это было 29 сентября в ОКР — после роллерных гонок в Сочи, я обратился к Валерию Николаевичу. Там присутствовали Майгуров и Барнашов. Получилось так, что в Сочи моя группа выступила не очень — пошли обвинения, что у парней все плохо.

— С чьей стороны были обвинения?

— Пока не буду говорить, но ситуация накалилась. Плюс ушел Шипулин. Я просил руководство погасить эту идею, был готов на любую коррекцию для Антона, даже на присутствие на сборах его личного тренера Путрова — но не удалось…

После этих обвинений засомневался, позвонил Устюгову — он успокоил, сказал: «Петрович, все в порядке, работаем вместе». Я предложил Польховскому объединиться, каждая группа работала бы по своей схеме, только развивающие тренировки проводили бы совместно, а потом определи бы сильнейшего. Он так не захотел.

— А что он хотел?

— Мне было предложено оставаться старшим номинально, а методическая часть отходила бы Польховскому. Это было бы неправильно — два года назад, будучи главным тренером, он всем молодежным командам навязывал концепцию Пихлера.

А через полгода уже ее критиковал — то есть как тренер он мечется, не имеет постоянной концепции. В итоге я отказался. Тогда он в свою очередь отказался объединяться.

— Что он имел в виду, говоря, что на сборе в Чайковском вы от него «убегали, как заяц»?

— Это все наивно… Он приехал туда вечером, переночевал. Мы нормально пообщались, выпили бутылку шампанского — шел разговор. Мы с ним в приятельских отношениях… были. Я претензий к нему не имею, просто сейчас я ему враг.

— О чем вы говорили в Чайковском?

— Он стал консультантом Прохорова. То есть получил право приезжать к мужчинам, к женщинам, к молодежи — фактически главный тренер сборной, мог курировать хоть кого.

Я ему сказал: «Валера, у меня помощники — Коновалов, Ланцов — твои воспитанники. Мне бы хотелось, чтобы ты к нам приезжал, что-то советовал, общался». А конкретно в тот раз он приехал, чтобы я подписал бумагу на имя Пака, что я не возражаю против создания команды в лице Черезова, Чудова и Максимова.

— То есть вы действительно не возражали?

— Не возражал. У меня есть эта бумага, там моя подпись. Польховский стал эту команду тренировать — и не стал оказывать нам консультационную помощь. Фактически он прибился к группе Королькевича — ездил с ними, они шли единим коллективом.

— Хочется понять, в какой момент у вас пошел разлад.

— Да отсюда и пошел. Я его еще в мае спрашивал: у нас не будет жесткой конкуренции на отборе? Валера ответил: все будет нормально. Но нормально не получилось. В сентябре в Сочи группа Польховского выступила успешно, вроде как противопоставив себя нам.

— Польховский уверяет, что они не подводились специально к тем гонкам.

— Ну как они не подводились? Многие специалисты вам скажут, что подводились. Это чистая подводка: они 30 дней сидели в горах, а мы в это время работали в Тюмени. Мы, кстати, их схему потом использовали в подготовке к Олимпиаде. Все они форсировали подготовку к сентябрю — и группа целиком провалилась зимой.

— А вы не форсировали к ноябрьскому отбору?

— Не будем брать отбор — это философия. Хорошо, мы условно сфорсировали, а они нет — мы выиграли, они проиграли. Возьмем дальнейший путь: если бы они правильно тренировались летом-осенью, они бы достойно выступали на Кубке мира, Кубке IBU.

А они выступали неудачно — для таких мастеров это просто стыдно. Чудов ушел, не выдержал. Черезов с той работой выступал и в декабре, и в январе крайне слабо. Организационно-методическая система Валерия Николаевича провалилась. Хотя как консультант он мог помочь всем командам: наладить связь Пихлер-Королькевич, связь между мужскими группами. В итоге его работа и как консультанта, на мой взгляд, неудовлетворительная.

— Польховский говорит, что после третьего этапа Кубка мира привез Черезова на ваш сбор в Риднау и с тех пор его не тренировал.

— Он действительно Ваню привез, мы переговорили полчаса — и Польховский уехал. Черезов тренировался по своему учебно-методическому плану. Да, был в Риднау — с ним занимался Гайдыш, плюс Коновалов помогал на стрельбище. У них своя программа, я ни в одном моменте не подключался. Ваня просто тренировался параллельно с ребятами.

Сама программа у них была очень жесткая. В горах гликолитические тренировки опасны — поэтому, наверное, Черезов выступал в январе так неудачно.

— Как вы на Олимпиаде довели до белого каления Шипулина? Что тогда вообще случилось?

— Издалека начну. В декабре Антон хорошо себя чувствовал, потом на новогоднем сборе провел гликолитическую работу: 15 серий — 30 секунд ускорение, 30 секунд откатка. Потом 8 серий ускорения со стрельбой по 45 секунд, 45 секунд откатка. Такая жесткая работа в горах.

Через два дня побежали контрольную. Обычно Антон идет со всеми на равных, а тут проиграл 30-40 секунд. Затем в январе выступал посредственно, проиграл финиш эстафеты в Рупольдинге. В Антхольце он хотел бежать по всей программе, но аналитический центр ЦСП проанализировал его подготовку и порекомендовал выйти только на одну гонку.

— Там он смотрелся так себе.

— Да, не попал в десятку, хотя в Антхольце он почти всегда выигрывает. Вернулся на предолимпийский сбор в Мартелл — стал тренироваться по нашей схеме. Все жили на 1800 м, а он — на 1500 м. Работал равномерно, никаких ускорений. Сделали одну контрольную, одну темповую, одну скоростно-силовую. То есть он ушел от тех гликолитических тренировок.

Приехали в Сочи — 2 февраля парни пробежали контрольную. Мы собрались вечером, заранее назвали состав на спринт: стартуют Малышко, Устюгов и Гараничев, четвертый номер пока под вопросом. Это было за неделю. Предварительно я даже разговаривал с Кущенко и Барнашовым, что вот так и так, собираюсь объявить.

— Можно представить реакцию Шипулина на такое объявление.

— Я ему говорю: «Антон, у тебя спад серьезный. Давай сделаем твою плановую развивающую работу вместе с Логиновым?» Он просто рассвирепел. Я ему: да, все эти годы ты был лидером, а сейчас я как старший тренер тебе обостряю ситуацию. Почему я не имею на это право?

— Специально его раздергали?

— Я как старший тренер объяснил ситуацию воспитаннику. Наверно, с Малышко стоило так же поговорить. Косвенно это помогло Антону в гонке. Конечно, как личности ему было неприятно это слышать.

— Для чего вообще нужны контрольные, если они мало что показывают в плане реального расклада сил?

— Все равно это развивающая работа, моделирование соревновательной деятельности. Сами результаты контрольной действительно никому не нужны — состав на спринт мы знали и до контрольной, три позиции были известны ребятам.

Разговор с Шипулиным — чисто психологическое воздействие. Антон мне высказал, что я неправ, что он сильнее Логинова. Были эмоции — хорошая встряска.

— Из многих ваших интервью понятно, что вы недовольны отношением к делу со стороны спортсменов. Можно конкретнее?

— Это бытовые детали, не могу конкретнее. Первый год это сильно мешало — то в наушниках на тренировке, то не выполняют работу целиком. Этот сезон все было более-менее нормально, на четверку. Конечно, один работал получше, другой похуже.

— Вы сказали, что многие вопросы решаются в обход тренера. Дадите пример?

— Не хочу.

— Это главная проблема в вашей работе?

— Не главная. Нужно новое лицо, которое их больше мотивирует на работу, на профессионализм. Я свою роль сыграл, какую-то систему создал.

— Насчет вашего будущего в биатлоне что-то прояснилось?

— Был разговор с руководством — они еще сами не знают, что будет дальше по тренерам.

— Некоторые из девушек прощались с Пихлером плача. Никто из парней, как кажется, по вам особо тосковать не будет — согласны?

— Женщины всегда более порядочно относятся к наставникам. Даже в жизни это есть: дочери всегда ближе к родителям, сыновья дальше. Есть слова такие: внук отомстит за отца. То есть сын был к отцу неблагодарен, жесток — получит то же самое от своего сына, вот так внук мстит. Эта пословица подходит к мужскому спорту, хотя знаю, что многие спортсмены ко мне относятся доброжелательно.

— С каким чувством вы уходите?

— Есть огорчение, что многое недоделали, многое не получилось. Я фанат своего дела, много лет отдал. Сезон не был таким уж плохим, я вижу, что ребята прибавили. Приятно, что у нас столько людей было на подиуме — не один-два человека, как у женщин, а почти вся команда. Я счастлив, что ребята выросли — значит, я как методист чего-то стою.

Источник: sports.ru