Александр Тихонов: «Домрачева заслужила счастье. Все приличные люди должны жениться на белорусках»

Четырехкратный олимпийский чемпион, экс-президент Союза биатлонистов России Александр Тихонов — о белорусских женах, богине Домрачевой и психологии допинга.

− Недавно вы сказали, что белорусский биатлон без Домрачевой ни на что не похож. Почему так считаете?

− В спорте очень легко составить мнение. Мы знаем, что в прошлом сезоне на Кубке и чемпионате мира у белорусов не было ни одной медали. Когда нет результатов, о чем можно говорить? Такие, как Домрачева, не каждый день рождаются. У вас есть перспективный юниор Виктор Кривко, еще почти два года до Олимпиады. Дай бог ему заматереть и во всеоружии подойти к Олимпийским играм. В Беларуси есть отличный комплекс «Раубичи», но надо сформировать и хорошую команду.

− Вы часто упоминаете, что именно вы подписали разрешение на переход Домрачевой в белорусскую сборную. Как обстояло дело?

− Мне тогда звонила мама Даши, Лариса Минина, с вопросом: «Почему вы ее не отпускаете?» Россия вложила средства в подготовку Домрачевой, пусть и небольшие — она выступала у нас только в юниорках. Я видел в Дарье очень серьезную перспективу, говорил об этом на тренерском совете, где присутствовало более 50 российских наставников. Польховский на тот момент был старшим тренером российской женской команды. Я ему прямо задал вопрос: «Валерий Николаевич, вы как старший тренер перспективу в Домрачевой видите?» Он ответил: «Никаких перспектив». Та же история повторилась и с Кузьминой, которую мы отдали сборной Словакии. Мои слова были: «Запомните, настанет час, когда эти спортсменки завоюют медалей больше, чем вся сборная России». Я не ошибся. Мое чутье практически никогда меня не подводит.

− Какие еще спортивные результаты удалось предсказать?

− На своем втором чемпионате мира в 1969 году за день до старта я заявил, что выиграю гонку на 20 километров. Мне тогда приснился сон, что я вношу в дом две золотые медали. Так и случилось: я выиграл меньше двух секунд в индивидуалке и занял первое место в составе эстафеты. Перед Играми в Сочи я единственный сказал, что сборная России займет первое общекомандное место. Последний пример моих безошибочных предсказаний — финал Евро-2016. Перед игрой Франция — Португалия я встретился на парковке с заслуженным тренером России Александром Тархановым, спросил его прогноз. Александр Федорович ответил: «За Португалию играет Роналду, он вытащит команду». На что я ему сказал: «У меня такое ощущение, что Криштиану нейтрализуют и он не сыграет в мачте». На днях Тарханов подошел ко мне во дворе со словами: «Александр Иванович, вы пророк».

− Домрачева подчеркивала, что Россия не имела оснований препятствовать ее возвращению в Беларусь. Иначе это, по ее мнению, было бы нарушением прав человека. Почему тогда вы говорите, что подарили ее белорусскому спорту?

− Даша в то время не знала законов, мы могли спокойно удерживать ее два года.

− В правилах IBU действительно есть такой пункт: если спортсмен, выступавший на международном уровне, переходит в другую страну, то он не может принимать участия в международных соревнованиях в течение двух лет. Но это правило появилось уже после перехода Домрачевой…

− Допустим. У меня была возможность создать финансовые условия, от которых Даше было бы трудно отказаться. Но я всегда решал вопросы по-человечески. Сергей Бадюля и Александр Попов, который сегодня работает с мужской командой России, уговорили меня подписать ее переход. Спортсменка и ее родители хотели вернуться в Беларусь, и я не стал препятствовать.

− Ситуация в белорусском биатлоне сегодня лучше, чем в российском?

− Я переживаю не только за сборную России или Беларуси, я переживаю в целом за биатлон. Когда спортом руководят дилетанты, мы имеем плачевный результат. Долгое время в России была бесконтрольность, последствия которой мы расхлебываем в допинговых скандалах.

− Как вы отреагировали на назначение Валерия Польховского главным тренером сборной Беларуси?

− Я считаю, это большая ошибка Сергея Булыгина (руководитель Белорусского клуба биатлона — прим.Tribuna.com). Мой недостаток: я всегда говорю правду, зато никогда не забываю, что сказал.

− Почему вы отговаривали Сергея Булыгина от назначения Польховского?

− Я его предупреждал, что в команде и без того хватает проблем. Пока есть такой лидер, как Домрачева, на должность тренера можно приглашать хоть водителя «БелАЗа». Она все равно будет чемпионкой, потому что Даше дано от бога. А в остальном, чтобы поднять уровень биатлона, нужен грамотный, начитанный, с подвешенным языком специалист, испытавший на себе, что такое биатлон. Я не знаю, кто ответит за провал в белорусском биатлоне, если таковой случится. Я не вижу человека, который готов будет понести ответственность. Сереже Булыгину я так и сказал: «Вычеркни мой телефон, нам больше не о чем разговаривать».

− Как началось ваше сотрудничество с Польховским?

− В тот период со сборной некому было работать — предыдущий тренер ушел из жизни, и я пригласил Польховского. Владимир Николаевич Мельников — заслуженный тренер России — сказал тогда мне: «Саша, принимая на работу Польховского, ты наживаешь огромную грыжу». В чем я и убедился в дальнейшем.

− Почему вы не сработались с Польховским?

− Команду просто замучили интриги в лице одного человека. Перед чемпионатом мира-2008 я отстранил Польховского от исполняемых обязанностей в первую очередь из-за человеческих качеств. Как только Валерий Николаевич покинул тогда гостиницу, ко мне тут же пришли спортсменки, Александр Селифонов, работавший при Польховском вторым тренером, благодарить с шампанским за то, что теперь они могли спокойно говорить о чем угодно.

− Вы же брали на себя серьезную ответственность, оставляя сборную без тренера накануне чемпионата мира...

− По ходу сезона-2007/08 у команды не было особых успехов. Я никогда не ставил задач выигрывать на этапах Кубка мира. Основная цель — чемпионат мира. Перед отъездом на турнир мне задали вопрос на пресс-конференции: «На что вы рассчитываете на чемпионате в Швеции?» Я ответил: «Как минимум на 9 медалей». В зале раздался смех, все 30 корреспондентов недоумевали: «Где вы их наберете?» На что я сказал: «Не переживайте, на трассе в Эстерсунде. И это еще не предел». Мы привезли 11 медалей. Я ведь не конный спорт прогнозировал, а биатлон, в котором я профессионал. А в России сегодня засилье непрофессионалов во всех отраслях: или хороший парень, или хорошо парится в бане, или хорошо выпивает.

− Как в Министерстве спорта вы объяснили отстранение Польховского?

− Он допускал много ляпсусов. Например, в Рамзау спортсмены отрабатывали прыжковую имитацию бега с палками. Перед стрельбищем был очень крутой подъем, и я услышал, как Польховский кричит: «Расслабься». Я подхожу и вижу тренеров из лыжных гонок, которые наблюдают за этим и улыбаются. Как может спортсмен в момент наивысшего напряжения расслабиться? Когда мы прощались, я сказал Польховскому: «Валера, твои переписанные конспекты и тренировочные планы меня не устраивают».

− Польховский 6 лет был старшим тренером женской команды России при вашем президентстве в Союзе биатлонистов. Как вы смогли так долго проработать в связке, если не считали его профессионалом?

− Где взять другого? Немногие соглашаются работать на таком уровне. Тренеру национальной команды надо 10 месяцев в году находиться вдали от семьи.

− Вы считаете, что Польховский был причастен к допинговым скандалам Ахатовой и Юрьевой в 2009 году?

− Допинговая бесконтрольность присутствовала в России на протяжении десятков лет. Понятно, что он не колол. Ахатову с Юрьевой «прихватили» спустя небольшой промежуток времени после отстранения Польховского. Биатлонистки до последнего твердили: «Мы чистые». Все понимали: как только я узнаю, расплата наступит моментально. Помню, как-то в ГДР у спортсменов спросили: «Если вам дадут таблетку и вы выиграете Олимпийские игры, а через 5 лет умрете, вы согласитесь?» 70% ответили утвердительно. Мое поколение этого не делало.

− Вы знали о том, что спортсмены в команде принимали допинг?

− Я знал все это, но предотвратить было невозможно, у меня не было таких полномочий. Я не мог дисквалифицировать спортсменов, ведь на руках не было документов.

− Спортсменам внушают, что без допинга они не добьются результатов?

− Это чистая психология. Я был капитаном команды до конца своей спортивной карьеры. Когда в сборной кто-то простужался, я брал у доктора обычные таблетки от кашля, приносил больному и полушепотом говорил: «Только для тебя — принимай утром, в обед и вечером три дня подряд». Потом он приходил с благодарностью: «Иваныч, как рукой сняло!» А таблетки-то были пустые, самые обыкновенные.

− Как вы добивались результатов без допинга?

− Если спортсмен уважает свой организм, правильно и сбалансированно питается, он может переносить любые нагрузки. Я никогда ничего не принимал, а формировал рацион методом исключения. За завтраком все записывал, на тренировках не тупо потел, а запоминал ощущения: как реагирует печень, почки, как общее состояние. За три года я изучил, что и перед какими нагрузками есть. Сейчас посмотрите на биатлонистов. На этапе Кубка мира в Холменколлене, помню, идет на завтрак Женя Устюгов: полная тарелка яичницы-глазуньи и соленого бекона, а ему бежать гонку. Вот это полнейшая безграмотность. В прошлом году я решил провести полное обследование организма, а то с 80-го года давления не мерил. Когда результаты были готовы, собралось около 10 профессоров поинтересоваться: «Александр Иванович, вам правда 68 лет? А то органы — 19-летнего юноши».

− В чем заключалась ваша спортивная мотивация?

− Меня никто не заставлял идти в парк на прокатных лыжах после работы в горячем цеху, где я ремонтировал печи. На мне роба горела, но я пахал за 25 рублей, из которых 15 отправлял домой, где подрастали трое братьев, а 10 оставлял себе. После смены, ближе к полуночи, я проходил хотя бы 3-4 километра в парке на лыжах и потом засыпал сидя, ребята забрасывали мне ноги на кровать. И я готов был на эти жертвы, потому что хотел стать спортсменом.

− В чем главное отличие действующих спортсменов от биатлонистов вашего поколения?

− Нет той ответственности, которая была у нашего поколения. Если мы с Маматовым (олимпийский чемпион Гренобля и Саппоро — Tribuna.com) плохо выступали, то старались прилетать домой в 4-5 утра, чтобы нас никто не видел. Нам было стыдно. Сегодня спортсмены выставляют себя в интернете: «Смотрите, мы на Канарах», а медалей ноль. Я не согласен с действующим главой Союза биатлонистов России Александром Кравцовым в том, что Шипулин и Волков продолжат тренироваться отдельно от команды. С ними работают аж четыре человека, пятого еще просили в помощь, а где результаты? Я бы гнал в шею: хотят — пусть готовятся за свой счет.

− Почему вы поддерживаете решение Надежды Скардино и Анастасии Дуборезовой готовиться к этому сезону отдельно от команды под руководством Федора Свободы?

− Я считаю, что на тысячу процентов они правы. Наверняка Надежда и Анастасия начитанные девочки, которые контактировали с российскими спортсменками в бытность Польховского и знают, как там обстояли дела. С Валерием Николаевичем сложно работать из-за его человеческих качеств. В России столько регионов культивируют биатлон, и ни один его не пригласил.

− Что для вас значит слово «команда»?

− Психологический климат в команде должен быть, как в семье. Помню, перед Олимпийскими играми-1968 мы приехали на тренировку в Гренобль за 300 километров от места, где жили, и оказалось, что забыли там патроны. Но никто не поднял панику. Александр Привалов — главный тренер сборной СССР — вызвал меня как капитана с вопросом: «Что будем делать?» Я говорю: «Холостой тренаж, ребята, мы всем покажем!» И команда с улыбкой начала тренировку. На Играх выиграли золото, серебро и бронзу. Сегодня за обедом биатлонисту забудут положить котлету — такое впечатление, что у него голову отняли. Еще на одной Олимпиаде Володя Аликин зашел ко мне в комнату накануне эстафеты: «Иваныч, я, наверное, снимусь, у меня 37,8 температура». У меня у самого была температура 38,7. Но на следующий день он пробежал первый этап и привез гандикап в 10 секунд, а я — второй и увеличил отрыв до 40 секунд. Мы финишировали красные, как раки, но доказали, что мы бойцы.

− Польховский говорил в интервью, что тренерский корпус в России развален из-за того, что ветераны — Тихонов, Мелихов, Алексашин — не вырастили смену.

− Что значит не вырастили? Выращивают институты. У него-то образование какое? Я готов приехать в «Раубичи», поставить Польховского и Булыгина и посоревноваться с ними в знаниях.

− Биатлонных?

− Нет, по прыжкам в воду.

− Может, вы общую эрудицию решили проверить.

− В общей эрудиции мы и с вами можем посоревноваться. Называйте тему.

− Давайте закончим разговор о биатлоне, а потом устроим «Кто хочет стать миллионером».

− Давайте-давайте.

− Владимир Королькевич или Валерий Польховский — кого бы вы выбрали?

− Королькевича и Польховского надо поставить в пару и отправить тренировать монголов. Разве там, где работал Владимир Королькевич, был результат? В спорте все очень просто: ты или чемпион, или никто. Королькевич сбежал из Украины. Я позвонил тогда Брынзаку (президент Федерации биатлона Украины — Tribuna.com), говорю: «Володя, тебе крупно повезло, что он уехал и слова не сказал».

− Королькевич говорил, что вам просто нужен враг. В их числе успели побывать и Пихлер, и Хованцев.

− Я себе врагов не ищу. Я стараюсь всегда говорить правду. А теперь посмотрите: Пихлер развалил команду так, что они вообще перестали двигаться. Это полное безобразие. Королькевич себя тоже показал. Меня поразило, когда в столовой я застал картину: Владимир Борисович, сидя на стуле и пережевывая пищу, учил Яну Романову — одного из лучших стрелков в биатлоне — обращению с винтовкой.

− Вы симпатизируете хоть одному тренеру на постсоветском пространстве?

− Таких было много в старом поколении. Сейчас никто не хочет тренировать сборную. Всем удобно работать у себя дома, где под боком дача, машина. А с национальной командой надо быть постоянно в строю. Бесконтрольность, которая существует в российском спорте, породила результаты, которые мы сегодня имеем.

− В чем проявляется эта бесконтрольность?

− При Прохорове (президент Союза биатлонистов России с 2008 по 2014 — Tribuna.com) Устюгов — это я наблюдал своими глазами — на два дня позже приезжал на сбор, на три дня раньше уезжал. Не буду называть всех остальных. Старший тренер проводит собрание, а спортсменам некогда прийти. Если бы при мне такое позволяли, я бы вышиб их со сбора. И белорусский, и российский спортсмен должен понимать, что спорт не приносит материальных благ, мы сидим на шее у налогоплательщиков. И наша отдача должна быть в медалях и результатах.

− Спортсмен должен быть интеллектуалом?

− Конечно! Молодые атлеты понятия не имеют, что такое классическая музыка или «Война и мир», я не знаю, о чем с ними можно разговаривать. Это не только российская молодежь, но и белорусская такая же. Я же приезжал в Логойск, в «Раубичи». Биатлонисты лет 18-20 встают из-за стола и оставляют после себя такой срач в столовой, стул задвинуть не могут. Попробовали бы, когда я был капитаном, не убрать за собой. У меня на завтрак команда ходила в гражданских брюках, туфлях и рубашках. А эти выходят — в шлепках на босу ногу, мятых костюмах, как из-под трамвая выскочили.

− Ваше слово сегодня имеет вес в российском биатлоне?

− Вы знаете, нелегко отстаивать свое мнение после 7-летнего прохоровского развала.

− Почему белорусские биатлонистки показывали свой максимум именно при европейских тренерах — Клаусе Зиберте и Альфреде Эдере?

− А кто при Эдере показывал результаты?

− Дарья Домрачева выиграла Большой Хрустальный глобус, женщины завершали с медалью каждую вторую эстафету.

− Домрачеву вы могли бы тренировать, и был бы тот же Хрустальный глобус. Скардино — спортсменка, которая попадает в десятку. Она трудоголик, я с большим уважением к ней отношусь. Тренеру либо дано, либо нет. Заключительный этап подготовки — самый важный. Я не знаю, что делал Королькевич. Но с Эдером мы еще вместе выступали, он, наверное, более грамотно подводил спортсменов к соревнованиям.

− Беларуси стоит опасаться допингового скандала в биатлоне?

− Понятия не имею. Я в чужой огород никогда не лезу. Я не думаю, что в белорусском биатлоне может быть допинг. Я слишком с большим уважением отношусь к Александру Григорьевичу Лукашенко. В Беларуси порядок во всех отраслях, я проехался по сельским больницам — они в отличном состоянии. Вы попробуйте полечиться в Москве — у вас не хватит сбережений за сто лет. Порядок в стране переносится на порядок в спорте. Я всегда говорил: не пейте водку — и от вас не будет пахнуть. Скушали допинг — получите.

− Белорусская сборная опять будет начинать сезон без Домрачевой. Есть поводы для оптимизма?

− Я желаю Даше с Бьорндаленом счастья, она его заслужила. Все приличные люди должны жениться на белорусках — у меня у самого жена белоруска. Не было в прошлом сезоне Дашиной улыбки — не было богини на трассе. Желаю, чтобы, заматерев, Даша выиграла четыре золота на Играх-2018. А позитив должен присутствовать всегда. Вот посмотрите на Доротею Вирер или братьев Бо — они постоянно шутят, смеются. Спортсмены должны быть одухотворенными, а не лежать в комнате за компьютерами, слушая «Владимирский централ».

Источник: by.tribuna.com