Никита Крюков начал тренировать спринтерскую сборную Китая

Олимпийский чемпион 2010 года в лыжном спринте Никита Крюков, приступивший к работе старшего тренера спринтерской сборной Китая, в интервью Денису Косинову рассказал, как провел карантинный период перед тем, как присоединиться к команде, почему его программа понравилась гораздо больше, чем презентация Уле-Эйнара Бьорндалена, и как он преодолевает языковые трудности. Полный текст интервью читайте в первоисточнике на rsport.ria.ru.

— Как получилось, что вы оказались тренером сборной Китая? Кто был инициатором вашего приглашения?

— Инициатором была китайская сторона. Я сначала даже не понял, что они хотят. Они спросили: не хотел бы я приехать на сбор в Китай? Я ответил: почему бы и нет, да без проблем. А потом, когда переводчик понял, что я не понял, о чем речь, то пояснил: "Нет-нет, на долгий сбор, на всю подготовку к Играм!" Тут я, конечно, почесал затылок, говорю: "Давайте пообсуждаем это". Вот это и привело к тому, что я сейчас здесь.

— Вас не смутило, что ваш тренерский опыт пока мал, а тут сразу ставят такую сложную задачу?

— Да, согласен, тренерского опыта мало, задача большая. Я на эту тему общался и с Юрием Михайловичем (Каминским — личный тренер Крюкова, старший тренер мужской сборной России по биатлону), он то же самое сказал. Но я хочу развиваться, возможно, для этого я и выбрал китайскую площадку. За время карантина я много специальной литературы прочел, есть и свой богатый спортивный опыт, понимаю западные методики. Буду пробовать. Тем более, я тут не один, здесь несколько тренеров. Мы на собраниях обсуждаем, чего хотим, предлагаем друг другу какие-то идеи.

— А каким образом вашим китайским нанимателям пришла в голову идея пригласить именно Никиту Крюкова?

— Это чистая случайность. Не то, чтобы какой-то аналитический штаб в Китае перебирал лучшие умы всего мира и остановил глобус на мне. Такого не было. Я поехал на сбор в Алдан (база подготовки лыжников в Якутии), и там была команда из одной китайской провинции. Не сборная страны, а обычная команда из провинции. У них был переводчик и уважаемый в Китае тренер, который долгое время работал в сборной. Сейчас этот пожилой китаец уже не работает со сборной, но его слово имеет большой вес. И вот в Алдане он сам предложил мне поработать в Китае, так всё и сложилось. Я даже не верил, что из этого что-то выйдет, но в итоге всё получилось.

— А как вы оказались в Алдане?

— Я очень люблю это место и поехал туда один. Просто, чтобы поддержать эту базу, повидаться с друзьями. После того, как наша сборная перестала туда ездить, база начала испытывать трудности, и я решил, что это мой долг перед алданцами, якутами — поддержать их. Мне не составило труда поехать туда, и вот видите, к чему это привело.

— Но вы же знаете, что Алдан переживает возрождение, вот и биатлонисты туда заехали.

— Да, конечно, знаю. Это действительно уникальное место, я туда шесть лет подряд с 2012 года ездил.

— Возникает логичный вопрос: сборная КНР по лыжным гонкам будет ездить в Алдан? Скажем, на совместный сбор с российской командой?

— Если мне удастся продавить этот вопрос, то, думаю, да. Но в Китае ставят задачу максимально использовать свои базы для подготовки к Играм (2022 года в Пекине). И вот сейчас мы на одной из таких баз. База неплохая, в сопках, в таком, знаете, норвежском стиле. Можно бегать по горам, по холмам. И есть лыжный тоннель, так что мы здесь тренируемся на лыжах. У них вообще несколько баз: и горных, и равнинных. Они большие молодцы, пошли по тому пути подготовки к домашней Олимпиаде, по которому шла Россия. Наш опыт уникален, они им пользуются и делают всё так же, как мы.

— А каковы эти ограничения сейчас в Китае, в стране, по которой первой ударил коронавирус? Вы на своей базе по-прежнему в масках и перчатках ходите или уже свободны от таких обязательств?

— Скажу так: чтобы попасть в расположение сборной, нужно высидеть в карантине три недели. Даже не две, а три. А весной спортсменам требовалось просидеть в карантине пять недель! Так что здесь всё по-прежнему серьезно. У нас ношение маски — обязательное условие выхода на улицу. Кушаем только своей сборной, никого постороннего.

— То есть вы свои три недели карантина уже отбыли. Где же вы их провели?

— Да где, где? В комнате. В ней и тренировался. Каждый день бегал по комнате, 10 километров пробегал. Один раз даже 15 километров пробежал. Да, свихнуться можно. Бегаешь от окна к двери и обратно. Круг — 18 шагов (улыбается).

— У вас чуть ли не 30 кандидатов в команду спринтеров. Есть из кого выбирать? Талантливые спортсмены среди них есть?

— Да, их действительно 30 человек, команду еще предстоит отобрать. И талантливые есть. Когда я покатался с ними на тренировке, то первой мыслью было, что всё не так плохо. Я ожидал, что уровень будет ниже.

— А что вы можете сказать об уровне задач? Вам что-нибудь вроде того, что спринтеры на Играх в Пекине должны добиться такого-то результата, формулируют?

— Мы это обсуждали, но в контракте не прописана конкретная задача выиграть медаль.

— А вы, уже пообщавшись со спортсменами, рискуете ставить медальные задачи на Олимпиаду?

— Я пока всего два дня с ними общался, еще рано что-то говорить. Но все иностранные тренеры, которые здесь работают, а это 6-7 человек — из Норвегии, Эстонии, есть и российский специалист, Николай Дундуков (бывший биатлонист) — так вот мы все нацелены на максимальный результат. Для этого мы сюда и приехали.