Виктор Майгуров: считаю правильным возродить в биатлоне программу Прохорова

Вице-президент Международного союза биатлонистов (IBU) и кандидат на пост президента Союза биатлонистов России (СБР) Виктор Майгуров в программном интервью специальному корреспонденту РИА Новости Елене Вайцеховской рассказал о том, что сделает в случае избрания на должность главы СБР.

— На тренерском совете в Ханты-Мансийске вы представили свою предвыборную программу под названием "Пять плюс". Почему такое название?

— Потому что в ней существует пять главных тезисов. Это международная деятельность, деятельность сборных команд России, взаимодействие с регионами, вопросы, связанные с законодательством и технологии.

— К первому из пунктов вы сейчас имеете самое непосредственное отношение как первый вице-президент Международного союза биатлонистов (IBU). В каком направлении вы планируете развивать эту работу?

— Официально все члены исполкома IBU должны работать не на интересы своих стран, а прежде всего на интересы международной федерации и мирового биатлона — это прописано в уставе. С другой стороны, это дает возможность более коротко выстраивать диалоги со многими иностранными федерациями.

За те восемь лет из тех, что я являюсь членом IBU, удалось наладить хорошие личные контакты как минимум с сорока национальными федерациями из тех пятидесяти, что входят в Союз, включая такие "небиатлонные" страны, как Бразилия, Аргентина, Ирландия. Это создает определенные преимущество в решении множества вопросов. И в отношении выборов, и при обсуждении каких-то проектов. Когда такие связи существуют, это оборачивается и уважением к стране, и готовностью с ней сотрудничать на взаимовыгодных условиях.

Я не сторонник революций, но свое видение ситуации в СБР есть

— Россия сейчас имеет в IBU статус временного члена. Насколько велики шансы на то, что статус будет изменен?

— Очередной исполком у нас пройдет в первых числах июня, и президент IBU Андерс Бессеберг на этапе Кубка мира в Тюмени уже сказал о том, что, если до июня со стороны российских спортсменов или должностных лиц не произойдет никаких допинговых нарушений, или не вскроются какие-то новые факты по докладу Макларена, статус будет восстановлен. Я надеюсь, что это так и произойдет.

После этого останется еще три дня до дедлайна по представлению кандидатур в те или иные органы управления IBU. Это касается как технического комитета, так и исполкома IBU. В этом году выборы пройдут по новым правилам. Если раньше каждый из вице-президентов избирался и отвечал за отдельный и совершенно конкретный участок работы, то сейчас на конгрессе будет избираться президент, первый вице-президент и вице-президент по финансам.

Все остальные будут избираться в исполком без какого-то узкого направления. В связи с этим, полагаю, будет представлен большой список кандидатов и, соответственно, стоит ждать интересной и очень жесткой борьбы.

— Второй пункт вашей программы касается сборных команд. На тренерском совете была сформирована комиссия по рассмотрению тренерских кандидатур, куда вошли и вы. Как быстро планируется запустить процесс?

— Со своей стороны я вижу это так: прежде всего, нужно составить перечень общих вопросов, на которые должны ответить потенциальные кандидаты. Образование, опыт работы, предпочтения, стратегия — и так далее. Потом уже, когда определится список кандидатов, каждый из тренеров должен будет представить на заслушивание комиссией его программы.

— Какие-то сроки, когда все это будет происходить, уже оговорены?

— В течении максимум десяти дней мы планируем направить формуляры всем желающим поучаствовать в конкурсе с тем, чтобы к концу апреля уже собрать полную информацию. Заслушать всех претендентов и вынести рекомендации планируем до майской отчетно-выборной конференции, чтобы презентовать это мнение уже новому составу СБР.

— Вы лично являетесь сторонником того, чтобы все поменять, или дать возможность продолжить работу тем, кто работает сейчас?

— Я не сторонник революций. При этом у меня естественно есть свое видение ситуации. Кого бы я поменял, а кому бы предложил остаться. Но опять же, окончательное решение будет принимать не президент СБР, а правление. Даже если президентом стану я, это позволит мне только лишь высказать свое мнение в отношении тренерского штаба — не более.

— Как вы себе представляет наиболее действенную структуру СБР?

— В той структуре СБР, которая кажется мне наиболее функциональной, я бы видел минимум трех постоянно работающих вице-президентов, один из которых отвечает за спорт высших достижений, второй за маркетинг и пиар, третий — за работу с регионами.

Михаил Прохоров готов к новому диалогу

— Переходим к третьему пункту. Взаимодействие с регионами.

— Мне кажется, что было бы правильным возродить ту программу, которую начинал Михаил Прохоров, когда возглавлял СБР. Это и поддержка инвентарем и оборудованием, но не по принципу "Налей и отойди". Мне этот принцип никогда не нравился. Я бы хотел лично встретиться с каждым из губернаторов и подписать соглашение о сотрудничестве и контролировать, чтобы обе стороны этого соглашения придерживались. Понятно, что для каждого из регионов договор будет своим.

— Сразу могу привести пример: Удмуртия, давшая биатлону большое количество спортсменов топ-уровня. Прошлое руководство региона наделало долгов, нынешнее обрезала финансирование. В том числе сократило расходы на биатлон, в связи с чем школа оказалась в крайне стесненном положении. На такие вещи можно влиять из центра, или это внутреннее дело каждого региона?

— С одной стороны, внутреннее дело региона, но пи этом мы, как центральная федерация, кровно заинтересованы в том, чтобы такие ситуации разрешались. Поэтому, разумеется, будем предпринимать все возможные действия, чтобы помочь. Эта помощь совершенно необязательно должна быть материальной.

Ничуть не менее важно наладить отношения с регионом, убедить местные власти или региональных партнеров в необходимости помощи. Можем помочь инвентарем или обучить тренеров. Главное, чтобы федерации и работающие в регионах тренеры не чувствовали, что они брошены на произвол судьбы и что до них никому нет дела.

— Мне понятно, что, говоря о вопросах, связанных с законодательством, вы имеете в виду прежде всего нормативные акты, связанные с оружием. Если честно, не понимаю, как именно на это можно влиять?

— Можно инициировать поправки к тем или иным законам, напрямую касающимся нашего вида спорта. К счастью у нас в Думе есть люди, с которыми можно на этот счет консультироваться и рассчитывать на их поддержку и содействие. Это Сергей Чепиков, Светлана Ишмуратова, Володя Драчев.

Проблема-то действительно существует: все наши региональные организации сталкиваются, например, с необходимостью лицензирования стрельбищ, провоза оружия. Сейчас эти нормы одинаковы для всех. Но биатлон — это все же специфическая отрасль. Тем более этот вид спорта постоянно на слуху, его любят, за ним следят. Не знаю, получится ли нам что-то в этом отношении изменить, но попытаться наверняка стоит.

— Знаю, что вы встречались с Михаилом Прохоровым и отметили, что он готов к диалогу. В чем это выражается?

— Из того, что я вынес из нашего разговора, Прохоров прежде всего готов помогать в финансовом плане. Мне он прямо сказал: иди на выборы, покажи, что ты умеешь, сформируй команду и приходи. Если такой человек говорит "Приходи", значит, он готов разговаривать дальше.

"Неужели мы такие тупые, что не сможем выучить своего специалиста?"

— Мы плавно подошли к заключительному пункту — технологиям. На протяжении всех лет, что я пишу о биатлоне, слышу о том, что у нас нет своих смазок, нет отработанных технологий. Считаете, это можно исправить?

— Несколько лет назад у нас были и смазки, и порошки. Почему нельзя для начала все это возродить? У нас мощная нефтехимическая промышленность, к тому же. Я был в этом году на итальянской фабрике Ma+. Она производит тефлон для труб, сковородок и так далее. При фабрике существует крошечная лаборатория, в которой работают пять человек — делают смазку и продают ее лыжникам и биатлонистам на несколько миллионов евро в год. Мне кажется, не составит большого труда заинтересовать какого-либо руководителя одного из нефтехимических комбинатов открыть у себя при комбинате подобную лабораторию и дать возможность поработать над собственными разработками. Понятно, что никто не говорит о том, чтобы через шесть месяцев получить собственную уникальную смазку. Но я уверен, что у нас в стране есть талантливые химики, которым было бы интересно заняться подобным проектом. На это даже денег не нужно.

— Вы не раз говорили, что мы сейчас уступаем иностранцам и в том, что касается шлифт-технологий.

— У нас хорошие отношения с фирмой Fischer, который на данный момент обладает очень хорошими технологиями. Помимо этого, каждая страна изобретает свои структуры, которыми, разумеется, ни с кем не делится. Шведы привозили в Корею машину, способную готовить шлифты на любой снег. Это, в свою очередь, дает преимущество в скорости. Если на километре ты выигрываешь всего одну секунду, на "десятке" это десять секунд. А это — цена медали. В десяти секундах в биатлоне иногда помещается до десятка человек.

— Этому (шлифт-технологиям) можно научить свои сервис-бригады, или имеющийся опыт каждая страна оберегает, как сверхсекретное оружие?

— У нас есть уникальный специалист Валерий Шашкин, который имеет огромный опыт работы на фишеровских машинах. Мне кажется, в этом отношении было бы правильным объединить усилия с лыжниками, у которых тоже имеются собственные наработки. Сейчас такого взаимодействия нет. Просить у кого-то денег на то, чтобы приобрести еще одну машину, не нужно — этот вопрос можно решить в рамках имеющегося бюджета. Одна машина у нас есть в Питере — после Олимпийских игр в Сочи ее отправили в Кавголово, где она по сей день и стоит. Вроде бы даже работает, хотя никаких интересных наработок пока не появилось. Но я рассуждаю просто: если в других странах появляются специалисты, успешно работающие со шлифт-машинами, неужели мы такие тупые, что не сумеем выучить своего?

— Вадим Мелихов сказал на тренерском совете, что считает правильным жестко ограничить количество спортсменов в каждой сборной, поскольку любой "лишний" человек немедленно начинает создавать множество проблем. Вы согласны с этим?

— Да. Когда слишком много людей, тренерам банально не хватает концентрации на то, чтобы охватить вниманием всех.

— Согласны с тем, что внутри сборной не должно быть групп и подгрупп?

— Согласен. Я сам тренировался по такой схеме во времена СССР, а ведь тогда все было намного жестче. И попасть в команду было сложнее. Если спортсмен хочет тренироваться самостоятельно — нет проблем. Но — за счет региона или личных спонсоров. Отобрался в команду, как в нее, допустим, отобрался Антон Шипулин, — и тренируйся дальше, как считаешь нужным. Но: начались Кубки мира, ты вливаешься в сборную без каких бы то ни было личных тренеров. И целиком и полностью подчиняешься тем, кто стоит во главе команды.

— Как вы относитесь к предложению ограничить максимальный возраст для тех, кто может выступать в резервной сборной?

— Поддержу это предложение. Более того, сам говорил об этом 30 марта на первом заседании тренерского совета. Если спортсмен в 30 лет не попадает в основу, значит, находясь в резервной команде, он просто занимает место кого-то из молодых спортсменов, чей уровень нужно стремиться поднимать за счет большого количества международных стартов. Но опять же: все должны понимать, что дверь в сборную ни перед кем не закрыта. На этот случай будет абсолютно прозрачная система отбора.

— Насколько допустимо с вашей точки зрения, чтобы президент СБР вмешивался в работу тренеров сборной, даже если он имеет немалые собственные биатлонные заслуги?

— Для того, чтобы вмешиваться в работу на уровне изменений в тренировочных планах, нужно находиться внутри команды 24 часа в сутки. Я сторонник того, чтобы доверять тренеру, который уже выбран и утвержден. Но это не означает, что с тренером и спортсменами не нужно встречаться, разговаривать, выслушивать пожелания.

— На тренерском совете в Хантах наметился очевидный антагонизм между тренерами старой формации и теми, кто моложе. Это с вашей точки зрения может стать тормозом в работе?

— Не вижу в этом проблемы. Как только мы выберем и назначим тренеров, на этом будет поставлена точка. Как минимум до следующей весны.