Петр Пащенко: «Чем ближе я подхожу к предстоящей зиме, тем больше появляется мотивации»

Интервью Сергея Лисина с биатлонистом сборной России Петром Пащенко со сбора в Рамзау для matchtv.ru.

— Как вы восприняли подход, предложенный Анатолием Хованцевым: снижение объемов и рост специальной силовой подготовки?
— Я бы не сказал, что это какая-то экзотическая практика. Достаточно часто после олимпийского сезона делается снижение нагрузки, чтобы дать спортсменам отдохнуть, расслабиться. Зима все покажет, но в целом тренировочный процесс проходит достаточно легко.

— Вы на велосипеде много тренировались в предыдущие годы. Откуда это?
— У нас есть командные велосипеды — и шоссейные, и МТБ. В этом сезоне их использовали мало, а раньше, да, часто применяли. Несмотря на то, что неплохо чувствую себя в кроссах, бегать я не люблю. Если исключить лыжные виды, то, скорее всего, был бы велогонщиком. Это очень тяжелый вид спорта, самый тяжелый в мире, мне нравится его смотреть. Когда идет «Тур де Франс», стараюсь следить хотя бы за хайлайтами или в записи за тем, как идет гонка. И если бы этап «Тура» или «Джиро» проходил в пределах двухсот километров от места проведения сбора, то я обязательно попытался бы вырваться, чтобы посмотреть вживую.

— Вы левша, но вас переучивали. Когда это началось и почему?
— Какой-то серьезной задачи обязательно меня переучить не было. Просто родители хотели, чтобы я правильно держал ложку и вилку, а затем мама занималась со мной чистописанием. В результате я могу писать как левой, так и правой рукой, более того, в школе мне было очень удобно, потому что в одной руке была ручка, а в другой карандаш.

— Когда пришли в биатлон, вопрос руки, получается, не стоял?
— Он не стоял прежде всего потому, что в России нет оружия под левую руку. На момент, когда я пришел, это 2011-2012 год, у нас в стране никто не стрелял с левой руки. Оружия тоже не выпускалось, только сейчас «Ижмаш» начал производить вариант для левшей. В Европе с этим проще, у них левши встречаются достаточно часто, в том числе и в элите. Самый известный — австриец Симон Эдер, но есть и менее именитые спортсмены.

— Сейчас есть возможность получить оружие для левши. Нет идеи попробовать?
— Мой отец очень хорошо стреляет. Несколько раз он приходил на тренировки и смотрел, как я работаю на рубеже, после чего сказал, что у меня неплохо получается, но с правой стороны я никогда не буду так же хорошо стрелять, как с левой. Мы поговорили с личным тренером и поняли, что времени на смену руки нет. Для этого нужно потратить сезон, и как я буду по ходу этого сезона стрелять — непонятно. А теперь уже кажется, что еще чуть-чуть и я добьюсь хорошего качества стрельбы с правой руки, и смысл что-то менять исчезнет.

— Летний ЧМ-2018 в Нове-Место-на-Мораве. Четыре промаха в каждой гонке. Это и есть «еще чуть-чуть»?
— Тут имеется объективная причина. В этом году я полностью поменял оружие. Раньше работал с продукцией «Ижмаша», а теперь перешел на Anschütz. У нового оружия помимо совершенно другой затворной группы более легкий ствол, и к этому пришлось приспосабливаться. Были сомнения, не лучше ли вернуться к старому оружию, но на сборе в Сочи все начало нормализовываться. А на ЧР-2018 в Тюмени все прошло уже хорошо, если не считать эстафеты.

— Почему решили менять оружие?
— Хотелось добавить в лежке. Дело в том, что когда ты стреляешь из «Ижмаша», то при перезарядке кисть постоянно уходит с рукояти, это особенность затворного механизма. У Anschütz этой проблемы нет, и кисть сохраняет положение, экономя время на подготовку следующего выстрела. Для меня это важно, и, как показала практика, смена оказалась оправданной: в лежке я стал стрелять на 5-6 секунд быстрее. В прошлом году отрабатывал ее за 35 секунд, сейчас — за 30-31. К сезону планируем еще чуть добавить в качестве.

— Насколько сильно приходится биатлонистам дорабатывать оружие, помимо ложи?
— Я очень много общаюсь с Тимофеем Лапшиным, и он далеко, на мой взгляд, ушел в доработке оружия. Тимофей решил, что центр тяжести винтовки нужно смещать максимально близко к себе, это позволит лучше ей управлять. Он сместил затворную часть, но в результате при перезарядке та начала бить ему в скулу. Пришлось поднимать прицельную линию, чтобы решить проблему.

— В прошлом сезоне вы были лучшим из наших на нескольких этапах Кубка IBU, попадали в шестерку в Осрблье и Арбере, но не вызывались в основу до самой весны, до этапа в Тюмени. Почему?
— Думаю, это было связано с некоторой нестабильностью. Я не мог удержать качество выступлений более чем на двух этапах подряд, что и не устраивало руководство. Других причин, по которым меня не вызывали, не нахожу. Случались и болезни, конечно. Как раз на «Ижевской винтовке» заразился, а мне тогда давали возможность поехать на кубки мира. Вместо этого я провалялся неделю с температурой, сильно похудел. Это было что-то серьезное, я никак не мог поправиться и пришел в себя только весной, на чемпионате России.

— Как подходите к этому сезону?
— К сезону все подходят с максимальными планами, но этой весной, когда в предыдущую зиму у меня много чего не получилось и порой до подиума не хватало всего одного выстрела, в голове была мысль о прекращении карьеры. Я поговорил с тренером, родителями, друзьями, которые убедили меня, что все будет хорошо. И чем ближе я подхожу к предстоящей зиме, тем больше появляется мотивации. Заранее выстроить конкретные планы не удастся, нужно дождаться отбора, пробежать его и главное — не заболеть.