Алексей Нуждов: «При таком интересе к биатлону в стране, мы должны доминировать»

Корреспондент rsport.ria.ru Денис Косинов взял интервью у первого вице-президента Союза биатлонистов России (СБР) Алексея Нуждова, который рассказал, как относится к критике в адрес нового руководства союза, как считает нужным действовать в ситуациях с опозданием спортсменов на старт и получением ими предупреждений от WADA, и как смотрит на перспективы восстановления статуса СБР.

— По тому, как прошел первый сезон при новом руководстве СБР, оправдало ли себя назначение главным тренером сборной России Анатолия Хованцева?
— На мой взгляд, безусловно, оправдало. У нас ведь обычно эти оценки эмоциональны. Я, не являясь спортсменом или тренером высокого класса, подхожу к этому вопросу как управленец. С каким-никаким опытом. Делая выводы об эффективности того или иного человека или процесса, я прежде всего смотрю на статистику. Тут весь вопрос в критериях. Если говорить про чемпионат мира, то по медалям он, безусловно, удачный. С 2011 года этот чемпионат мира для нас лучший по количеству медалей. Во взаимоотношениях в команде я, как практикующий президент федерации (биатлона Московской области), немножко понимаю. К Анатолию Николаевичу (Хованцеву) действительно хорошее отношение и у спортсменов, и у тренеров. Так что его назначение себя оправдало.

— А насколько руководство СБР считает нужным вмешиваться в процесс жизнедеятельности сборной? Возьмем, например, опоздания на старт гонок Эдуарда Латыпова и Евгения Гараничева. Кто и что должен сделать, чтобы спортсмены больше не опаздывали?
— Попросту это звучит так. Руководство должно поинтересоваться у главного тренера, что у вас там случилось. А дальше нужно разобраться, это исключение или тенденция к правилу. Оценить, удовлетворяет ли нас его ответ, и понять, какая ему нужна помощь, чтобы в дальнейшем такое не повторялось. А кто в этом виноват? Все виноваты. И спортсмены, и тренеры, и СБР. Я бы еще сюда министерство спорта добавил и Российскую Федерацию. (Смеется) И у каждого найдется кусочек вины.

— Так что ответил вам Хованцев про эти опоздания?
— Меня его ответ устроил. Это, естественно, не для прессы, потому что там дело в личностных характеристиках причастных к этим эпизодам людей. Но я считаю, что вместе с действующим главным тренером и с личными тренерами спортсменов мы в состоянии решить эту проблему.

— На пресс-конференции перед началом сезона вы говорили, что сильно сократили раздутый штат СБР, потому что это было пустой тратой денег. И вот вопрос спустя несколько месяцев: тот штат, который сложился в итоге, достаточен? Сложилась ли эффективная команда?
— Мой ответ совершенно однозначен. Ответ — да. Скажу больше, мы закончили эту... не буду называть громким словом "реформа"... реструктуризацию штатной численности персонала. За это отвечаю я и исполнительный директор СБР Сергей Валентинович Голиков. И мы же отвечаем за бюджет. Мы должны его сформировать и эффективно потратить. Так вот, аппарат у нас совершенно достаточен. И количество денег совершенно достаточно на те цели и задачи, которые СБР перед собой ставит. И я рад случаю сообщить, что в течение двух недель мы представим совершенно открытый бюджет СБР. Это наше с Голиковым желание, и президент СБР Владимир Драчев его поддержал. Там будет написано, сколько у нас средств, и на что мы их тратим. Прямо постатейно. Про конкретных людей и их зарплаты мы говорить не будем, но общий фонд оплаты труда укажем. Будут указаны траты на обеспечение сборных и адресные траты в регионы. В какие именно регионы, и на что. Всё там до копейки будет написано. Я такого ни у одной федерации не видел. Максимум — общий объем бюджета, а вот на что расходуется — такого не видел. Считаю, что это будет очень полезно, показательно и прекратит лишние разговоры.

Ну, насчет прекращения, это вряд ли, надежды юношей питают (смеется). Сейчас много риторики о том, что в СБР куча народа, и не понятно, что они делают. Получают кучу денег и в карман себе засовывают. Такие разговоры прекращаются только открытостью. Мы сейчас заканчиваем техническую работу, и у нас будет открытый прозрачный понятный бюджет. Я считаю, что болельщики и так называемые эксперты разной степени ответственности имеют полное право на свои суждения. Наша задача — не вступать с ними в бесполезную полемику в стиле "сам дурак", а попытаться, насколько это в наших возможностях, дать ответы на все задаваемые вопросы. И мы устроим специальную пресс-конференцию, чтобы публично предъявить финансово-административную стратегию СБР.

— А вам не кажется, что вы слишком сильно сократили аппарат? Например, Маргарита Васильева получила три предупреждения от WADA. Дилетантское суждение состоит в том, что ей кто-то не объяснил, что надо делать. Просто потому, что некому было это сделать. С этим злополучным чартером в Холменколлен история как будто про то же самое. Мол, в СБР не хватает людей, чтобы все эти вопросы решать. Так это или нет?
— Это, безусловно, не так. Начнем с Маргариты Васильевой. Мой подход, как руководителя СБР, таков: заполнение форм в системе ADAMS — личное дело спортсмена. Он сам должен за этим следить. Это его персональная ответственность. Никакой помощи со стороны федерации не предполагается. Это как в детском садике. Ребенок может во время прогулки таких вещей в штаны наложить! Можно ведь сказать, а что же ему никто не помог? Почему его не проинструктировали? Так инструктировали! И мама, и воспитательница. Говорили, чтобы руку поднял, если что-то захотел. Тем не менее всякое на прогулках случалось. Так и здесь. Когда Васильева получила третий "флажок", от нее потребовали написать объяснение, почему так получилось. От нее лично потребовали, не от СБР. И Алексей Лагуточкин, уже не как главный врач сборной, а как ответственный за антидопинговую работу, оказал Васильевой помощь. В том числе в части перевода. Ну и мы тоже поучаствовали. Посоветовали ничего не придумывать, а написать, как есть. Я, наверное, вызову возмущение, но скажу, что и это было лишнее. Если закреплена за тобой персональная ответственность, будь добра, сделай. Если вам положено приходить на работу, например, к девяти утра, то разве должен главный редактор напоминать об этом? Нет, вам просто престанут платить зарплату, если вы перестанете вовремя приходить на работу. Так и в случае с Васильевой. Это ведь не юношеская и не юниорская сборная, это взрослая команда. Мы любим говорить, что у нас в сборной профессионалы. Но профессионал — это человек, который получает деньги за определенную работу. Надо перестать смотреть на спортсменов, как на богов. Надо смотреть на них, как на работников. Выполнил работу — получи зарплату. Выполнил на 120%, получи премию, вот и всё.

— Что ж, Васильева действительно профессионал, ей положено нести некую персональную ответственность. Но вот в истории с чартером в Холменколлен нет личной ответственности спортсменов. Может, как раз в той истории не хватило людей?
— Я сейчас поднимал вопрос по чартеру в Холменколлен. У нас есть начальник команды Дмитрий Рочев, главный тренер Анатолий Хованцев и исполнительный директор СБР Сергей Голиков. В этой цепочке принимаются решения, кто, на чем, куда и на какие средства добирается. Еще в ноябре было принято решение, каким видом транспорта команда будет добираться в Холменколлен. Я спросил их, по каким принципам они тогда приняли именно такое решение. Мне ответили, что по времени, может, час-два выиграли бы, если бы полетели на чартере. Но ведь этот чартер организует IBU, а платим за него мы сами. И платим ту цену, которую они назначают — это раз. Перемещаемся по тому графику, который они определяют, то есть мы должны под них подстраиваться — это два. И в итоге, по соотношению "цена-качество", Хованцев решил, что лучше на большом комфортабельном автобусе со всем багажом, безо всяких трудностей с оформлением оружия, сесть у одной гостиницы и проследовать к другой гостинице. От двери до двери. Это решение принял Хованцев. У нас же не каждый спортсмен сам решает, как ему добираться. Такого не бывает. У нас их там двадцать человек. Один скажет, "я бы, наверное, махнул чартером". Второй скажет "а я бы махнул автобусом". А третий скажет "я бы, наверное, остался". (Смеется) Тем более, вы знаете наши отношения с IBU. С какого перепуга я, как управленец, не чуждый подсчету денег, при таком к нам отношении должен помогать увеличивать бюджет IBU? Комфорта для спортсменов в этом чартере я не вижу. Удобства для тренеров и специалистов тоже не вижу. Надо же перевозить и винтовки, и оборудование. Спортсмену-то и в голову не приходит, как это всё перевозится. Так что вся шумиха вокруг чартера, как говорят в плохой журналистике, это "наброс".

— К настоящему моменту насколько вы продвинулись в процессе восстановления СБР в IBU?
— Ситуация такая. Я не сторонник конспирологических теорий и всяческих фобий, будь то русофобия или иная. Но, к сожалению, я вынужден констатировать, что на сегодняшний день это есть, мы это имеем. По тому же спонсорскому контракту члены исполкома IBU в открытую, хоть и не под диктофон, конечно, говорят нам, что у нас всё нормально. Но в ближайшее время всё, что идет от русских, будет блокироваться. Как минимум четыре раза за последние два месяца я слышал такое утверждение в разных интерпретациях. Президент Олле Далин далек от такой русофобской постановки вопроса, но есть очень мощное лобби, с которым пока не удается договориться. У меня нет сомнений в том, что победит разум. Ни по одному пункту "дорожной карты" восстановления статуса СБР нас невозможно упрекнуть в каком-либо противодействии. Мы даже написали в IBU письмо по поводу денег, которые мы должны выплатить, потому что постоянно получаем какие-то новые данные. То за одно заплати, то за другое. А ведь IBU каждой национальной федерации периодически перечисляет разные суммы за те или иные достижения. Так вот мы попросили руководителей IBU оставить у себя положенные нам деньги, пока они там не определятся, сколько же мы все-таки должны. Как бы на депозите. Когда определитесь окончательно, тогда и совершим взаиморасчет.

— Как вы относитесь к многочисленным критическим высказываниям в отношении нового руководства СБР?
— Основная задача новой команды управленцев СБР — выстроить эффективную систему бесперебойной подготовки высококлассных спортсменов, способных не только конкурировать, но и стать лидерами в мировом биатлоне. Это должен быть поток. Те люди, которые сейчас говорят "что это за результат?", в основном из прежней системы руководства СБР. Ну, послушайте, тот же Александр Логинов был на предыдущем чемпионате мира. Со своим личным тренером. Что ему мешало себя реализовать? Реализовал? Нет. А остальным что мешало? Ведь те же самые спортсмены оказались с Хованцевым на чемпионате мира. Почему на нынешнем чемпионате мира три медали, а на предыдущих было меньше? У меня вопрос к нашим основным критикам, которые сейчас в пух и прах разбивают наш профессионализм, как управленцев и тренеров. Почему при вас, когда, как вы сами говорите, было больше денег, больше ума, таланта и духовной красоты (смеется), всё это не было реализовано? Можно подумать, что мы получили, как Александр Иванович Тихонов выражается, "команду-победительницу". Но ведь на самом деле мы получили команду, которая на чемпионате мира не могла завоевать ни одной медали. Мы получили допинговый скандал. Мы, что ли, в этом виноваты? Мы получили то, что нас исключили из IBU. Но сейчас именно нам это ставят в вину. Как-то всё так складно у них получается. Но мы не расстраиваемся. Это было ожидаемо.

— Вы лично не пожалели, что во всё это ввязались?
— Ни в коем случае. Я пришел в СБР не себя такого красивого реализовать. Не денег заработать, с этим всё и так сложилось. И мне, и Драчеву, и Голикову, и всей команде СБР интересно добиться результата. Я не верю, что нельзя выстроить правильную систему работы. Дело ведь не в том, что нет тренеров или спортсменов. Нет системы. При таких людях, при таком интересе к биатлону в стране, мы должны доминировать. И это надо сделать.