Сергей Чепиков: чтобы влюбился зритель, стрелять надо по-ковбойски, на грани невозможного

— Почему, с вашей точки зрения, на первых этапах Кубка мира наши выглядели столь слабо?

— Жалко обижать команду, потому что я видел, насколько упорно она готовилась. Атмосфера на сборах была прекрасная, а спортсмены, во всех смыслах спелые, сильные, состоявшиеся, должны были показать форму. Они использовали и новаторские идеи. Например, работая с тренером по фитнесу, делали различные упражнения на растяжку. И очень много бегали. Только вот беда — обычный бег в скорость на лыжне, увы, не переходит. Судя по тому, что мы видим сейчас, с подготовкой, как говорится, промахнулись. Прошедшие соревнования показали, что под спад, психологический в том числе, попали все без исключения. Если форма не придет и в Поклюке, то необходимо сделать однозначный вывод и как минимум половину команды поменять исходя из результатов "Ижевской винтовки". Для участия в этих традиционных соревнованиях в конце декабря, насколько мне известно, российская сборная приедет в полном составе.

— Кто виноват — тренеры?

— Методика. Если чего-то не знаешь и не понимаешь сам, то ведь можно и проконсультироваться у коллег. Если бы я был тренером, то черпал бы информацию отовсюду, всегда старался бы быть на пике, анализировал, синтезировал полученные знания и применял бы их в своей практике. Например, лыжник Саша Легков, насколько я знаю, в этом году активно сотрудничает с зарубежным физиотерапевтом. Недавно я общался с Евгением Дементьевым, который, готовясь в 2011-м году выйти из дисквалификации, приступил к активным тренировкам. Так вот он полностью поменял тренировочный процесс и утверждает, что вместо изнурительных пятичасовых лыжных походов с целью набрать объем, теперь от тренировки к тренировке хочет видеть вполне конкретный результат. Есть энергия — идет и тренируется, нет энергии — берет паузу. Так в свое время поступал и я сам.

— Какие чувства вы испытываете, наблюдая за тем, как россияне проваливают одну гонку за другой?

— Меня интересуют не результаты, а детали, индивидуальные особенности спортсменов. Как они справляются, например, со стрельбой? Чтобы легко и быстро отстрелять в лежке за 22 секунды, как норвежцы, необходимо вообще на коврике не перетаптываться. Перетаптываешься — значит технически не готов. Лег — и уже не двигай ни щекой, ни рукой, ни ногой. Вдох-выдох — стреляй. У Уле-Эйнара Бьорндалена на рубежах нет ни одного лишнего движения. Первый выстрел необходимо производить на 9—10-й секунде, он должен быть привычным, а не стрессовым. Для этого на тренировках делать первый выстрел надо еще раньше — через семь секунд после того, как спортсмен занял исходное положение. На эту тему мы долго говорили с Иваном Черезовым, и я вижу, что сейчас его движения на рубежах уже приближаются к идеалу. А другие дышат на рубеже чересчур долго и многое из-за этого теряют. Профессионалов это коробит. В современном биатлоне стрелять необходимо по-ковбойски, на грани невозможного. Именно это в первую очередь ценят зрители, выбирая себе в любимчики скорострельных Бьорндалена, Эмила-Хегле Свеннсена и Тарьея Бё.

— Меткость — главное качество эстафетчика?

— Безусловно. Поэтому норвежцы и не ставят в эстафету Ларса Бергера и Фруде Андресена. Многих сейчас восхищает Тарьей Бё. Однако, по моему мнению, море разного рода положительных эмоций, которыми этот юноша сейчас буквально захлебывается, в раннем возрасте расшатывают неокрепшую еще нервную систему. Другое дело — Бьорндален. Вот он настоящий самурай: плохо выступил — не расстраивается, хорошо — не радуется. Этот человек умеет держать равновесие, как никто другой. А большинство биатлонистов, и наши в том числе, если мажут, то испытывают отрицательные эмоции, попадают — хорошие. И не думают при этом, что противоречивые чувства гармонии не способствуют.

— Намереваетесь ли вы поговорить с членами сборной о чем-либо предметно?

— Лишние разговоры во время соревнований спортсменам не просто мешают, они отбирают энергию и истощают. Во всяком случае, сам я в душу никому не полезу. Разве что Черезову выскажу некоторые свои соображения.

— Какие виды биатлонных гонок вы считаете традиционно российскими?

— Преследование, масстарт и эстафеты — те, в которых идет острая контактная борьба, народ борется плечом к плечу и нервы решают все. Наверное, это генетически заложено в представителях много воевавших наций. В том числе викингов-норвежцев и немцев. На Олимпиаде это проиллюстрировали Евгений Устюгов и наши женщины, ставшие чемпионами в масстарте и эстафете соответственно, а на заключительных этапах Кубка мира Иван Черезов. Он, кстати, и в Хохфильцене на прошлой неделе именно в гонке преследования выиграл нашу единственную пока что медаль — бронзовую.

— Чем вы объясняете взлет украинцев?

— Могу предположить, что к предновогодним этапам они готовились на своей базе в Карпатах, поэтому, спустившись с высоты, выступают хорошо. Однако горного запаса обычно надолго не хватает — максимум на две-три недели. Организм не может долго оставаться на пике. Посмотрим, что будет после Нового года в Германии.

— Возможно ли, по-вашему, взобраться на пик формы к мартовскому чемпионату мира, вяло продвигаясь по кубковым этапам, как это делают сейчас россияне?

— Считаю: невозможно. Если наша цель — один только чемпионат, зачем же тогда вообще участвовать в кубковых этапах? Мы, например, когда в 1988 году задумали завоевать, условно говоря, все золото олимпийского Калгари, плюнули на Кубок, за полтора месяца до начала Игр поднялись в Бакуриани, потом спустились и планы свои в большой степени реализовали. Но это было давно, когда кубковые этапы не были такими интересными и с точки зрения разнообразия гоночной программы, и зрительского внимания, и финансовой составляющей. Быть биатлонистом сейчас стало, считаю, намного сложнее, но в то же самое время интереснее и престижнее, чем в 1990-х. А усталость, как утверждал Игорь Губерман, в конце жизни должна быть приятной…

— Не слишком ли тепличные условия созданы в российской сборной?

— Суровые условия укрепляют дух, тогда как чересчур комфортные, наоборот, расслабляют. Сужу, естественно, по себе. Да, условия должны быть нормальные. Но хорошие условия и чрезмерная опека отнюдь не влекут за собой автоматического повышения результатов. Бог дает больше тем, чей путь к успеху был тяжелым. Пример — олимпийская чемпионка Анастасия Кузьмина. Уж билась она в России, билась за право выступать в сборной и вряд ли, если бы не стала выступать за Словакию, пробилась бы. А сколько пережил Сергей Тарасов, прежде чем стал олимпийским чемпионом? Так, во всяком случае часто, происходит в нашем спорте. У Бьорндалена и его коллег, полагаю, условия тоже, мягко говоря, неплохие. Но у них совсем другой менталитет.

Валерия Миронова, Ъ-Online, 17.12.2010