В сезоне 2019-2020 с женской юниорской командой по биатлону начнет работу спортивный психолог Елизавета Кожевникова

В сезоне 2019-2020 спортивный психолог Елизавета Кожевникова станет работать с женской юниорской командой. Кожевникова в интервью Денису Косинову для rsport.ria.ru пояснила, как должно строиться сотрудничество с юниорской сборной России по биатлону.

У Елизаветы Кожевниковой две олимпийские медали в могуле. Серебряную она выиграла в 92-м в Альбервилле, бронзовую — в 94-м в Лиллехаммере. Когда со спортом пришлось заканчивать, Елизавета пришла в телекомпанию НТВ-ПЛЮС, и работала на спортивном канале до самого его расформирования по причине появления "Матч ТВ". И вот сейчас Елизавета Кожевникова — спортивный психолог. Пройдя через травмы, и не только физические, научившись справляться со своими проблемами, Кожевникова теперь помогает справляться с проблемами другим. Сотрудничает с керлингистами сборной России (и не только сборной), с гонщиками команды "Газпром-Русвело", работает индивидуально с теми, кто понимает важность и эффективность спортивной психологии.

— Вы недавно четко объяснили руководству СБР перспективы. Методика, на которой вы основываетесь, в той же Америке приносит первые результаты на третий месяц, а у нас — на третий год. Но тогда с керлингистками удалось достичь цели за полтора месяца. Как так? Может, дело было не в спортивной психологии, а просто так "фишка легла", и они выиграли?
— Психология берет в расчет такой момент, как "фишка ложится". Плох тот психолог, который этот момент не понимает и не может его смоделировать. Я имею в виду как раз то, что тогда и происходило. Девчонкам было плохо, у них закрылось будущее. И вдруг оно снова открылось! Пришел человек, который дал деньги, дал уверенность, дал хорошего тренерского пинка. Пришел второй человек, то есть я, который через всё это прошел, и мог воодушевленно предложить какие-то понятные быстрые методики. И никаких ожиданий! А, следовательно, никакой ответственности. А это и есть условия, которые позволяют человеку, "не парясь", раскрыться. Если система может смоделировать такие условия, мы ими пользуемся. Другой вопрос, что большинство спортсменов находятся в таких обстоятельствах, когда эти благоприятные условия нельзя смоделировать. Например. Спортсмен с детства очень нарушенный. Или он очень долго неуспешен. У него был победный опыт, потом он свалился вниз, и никак не может выбраться из этой ямы. Тогда появляются совершенно противоположные условия. "Выученная беспомощность" и у самого спортсмена, и у всей системы, которая теряет уверенность в себе и перенастраивается на какие-то другие стимулы. Не на успех. Система начинает осваивать деньги и так далее. В такой системе каждый борется с каждым, потому что всем уже давно страшно, никто не понимает что делать, все уже потеряли ориентир, веру в себя и желание преодолевать. И психолог начинает прояснять: кто чего хочет, и за что готов положить шкуру на стол. И только после этого мы приходим к работе с мотивированными людьми. Всё это занимает время.

— Вам предстоит работать с биатлонистами. Можно ли сказать, что вы уже достаточно напрактиковались на керлингистах и велогонщиках, чтобы чего-то от сотрудничества с биатлонистами уверенно ждать?
— Конечно. Я другая, нежели была три года назад. Я совершенно уверенна в том, что я делаю, и это позволяет мне не задумываться об ожиданиях.

— Со спортсменками вы еще не встречались, но с тренерами пообщались. Как они вас приняли?
— Это была встреча, на которой я информировала тренеров о том, что мы можем делать. Что нам доступно, и какими методами будем работать. Я увидела заинтересованность, н не почувствовала какого-то обесценивания и неприятия. Это прогресс по сравнению с предыдущими проектами.

— Вы говорили, что для спортивного психолога нет разницы, каков вид спорта, сложно-координационный или циклический. Но есть ли для вас разница в том, каков возраст спортсменов? И сборная России по керлингу, и команда "Газпром-Русвело" состояли из взрослых спортсменов, а теперь вам работать с юниорами. Более того, с девушками. Проще ли "достучаться" до юной спортсменки, чем до зрелого атлета?
— Судя по моей практике индивидуального консультирования подростков, это так. Да, проще. У них еще нет опыта успеха, который очень закрепляет все процессы. "Я сделал это, получил вот это". Юниоры более открыты, они больше хотят. Меньше сопротивляются. Возможно, потому что они ближе к детскому возрасту, чем ко взрослому (смеется). Безусловно, есть свои подводные камни. С юными спортсменами мне надо будет говорить на чуть более понятном языке, пользоваться более прямой терминологией. Но я это умею делать, потому что я работала с такими ребятами.

— Словосочетание "женская психология" хоть сколько-нибудь уместно в спорте?
— В общем, да. Хотя это понятие обычно утрируют. Сразу возникает образ тренера, который кидает шапку оземь с криком "Бабы!" Есть, конечно, определенные стереотипы. Вроде того, что женщина-велогонщица всегда едет одна по другой стороне дороги, лишь бы быть одной. Жертвуя ради этого аэродинамикой. Но со своей колокольни я не вижу в этом грандиозных осложнений или препятствий. Напротив. Поскольку я сама, как мне кажется, самый сложный женский психологический типаж, переплюнуть меня практически невозможно. У меня есть инструменты и, что называется, глаз пристрелян на таких персонажей. Себя я научилась любить, их я тоже люблю, а инструменты, безусловно, найдутся. Как ни странно, в самых сложных ситуациях — когда очень много упрямства и сопротивления — самый эффективный метод, это приятие и любовь. "Я абсолютно тебя понимаю и принимаю твой отказ". И когда человек чувствует, что никто его не понуждает делать то, что он не хочет, то сначала ему становится страшно, а потом он открывается для взаимодействия. Так что я не вижу сложностей в работе с женщинами. Наоборот, это, как правило, люди более сознательные, более трудолюбивые и более педантичные.

— Биатлон в России куда как популярнее керлинга и велогонок. Это как-то скажется на вашей работе с биатлонистками?
— Мне кажется, я из тех профессионалов, для которых "портфолио" никогда не играло важной роли (улыбается). Я, скорее, миссионер, что, конечно, плохо для меня (смеется). Но мне кажется, это хорошо для моих клиентов. Я делаю это ради того, чтобы им помочь, потому что я была на их месте. И потому, что мне никто не помог. Это моя главная мотивация.