Виктор Маматов ответил на вопросы читателей rusbiathlon.ru (часть 2)

Rusbiathlon.ru продолжает публикацию беседы представителя сайта с легендарным биатлонистом и замечательным спортивным педагогом, Вице-Президентом СБР, двукратным олимпийским чемпионом Виктором Маматовым, в ходе которой Виктор Фёдорович ответил на вопросы болельщиков.


[Filosof-Drakon] Что, с Вашей точки зрения, более приемлемо для развития спорта (в данном случае — биатлона) — спортивное долгожительство или уход на пике карьеры?

Виктор Маматов: Конечно, своевременный уход спортсменов, достигших определённых высот и уже исчерпавших свой потенциал, чтобы они не мешали приходу молодых. Я столкнулся с этой проблемой, когда принял сборную команду СССР. Как наглядный пример: в сборной — сплошь олимпийские чемпионы, чемпионы мира, и Алябьев, и Аликин, и Барнашов, прекрасные, заслуженные спортсмены. В первый год отработал с командой — никаких претензий, всё выполнялось, все показатели в порядке, замечательный коллектив, прекрасные отношения... А на Чемпионате мира — всего две бронзы! Сами понимаете, по тем временам — настоящая катастрофа, провал. Я был в трансе, никак не мог понять, что же не так, в чём причина? Приехал в Москву, пошёл к своему научному руководителю (в то время у нас был всего один специалист-теоретик по функциональной подготовке, профессор Аграновский Мирон Андреевич). Вот он-то и предложил обратиться к статистике, а материалов у него было огромное количество, до сих пор помню эти огромные папки...

Мы проанализировали статистические данные с 1937-го года, сначала только спортсменов-лыжников, затем добавились и биатлонисты. И получили весьма неожиданный результат: побеждали и занимали призовые места те спортсмены, которые находились в сборной команде не более 6-7 лет! А спортсмены, находившиеся в команде дольше 7 лет, спокойно отбираясь в сборную своей страны, тем не менее на крупных международных соревнованиях выше четвёртого места не поднимались, за исключением нескольких необыкновенно одаренных спортсменов, которые находились в составе команд около 10-12 лет. Таких спортсменов мы насчитали с десяток: Грёнинген, Мянтуранте, Ернберг и наши Кулакова, Сметанина, Тихонов. Вывод напрашивался сам собой: потенциал спортсмена не безграничен во времени и, усреднённо, полностью вырабатывается за те самые 6-7 лет напряжённой работы на самом высоком уровне. В тот год сборная существенно омолодилась, хотя расставаться с «золотым фондом» нашего биатлона было очень болезненно. Пришли прямо из юниоров Васильев, Кашкаров, Булыгин, и в тот же год, но в новом сезоне, мы сенсационно выиграли у доминировавших тогда немцев эстафету. И всю свою деятельность на посту главного тренера сборной СССР я всегда соблюдал этот принцип — молодёжь должна обязательно быть на подступах и в самой команде, молодых надо постоянно пробовать, молодым нужно доверять.

На это способен не каждый тренер. Плохо ли это, хорошо ли — тут возможны разные мнения. Моё мнение — это хорошо, хотя иногда приходится осознанно идти на риск, ведь тренер всегда держит в голове, что молодой, неопытный спортсмен не справится, занервничает, подведёт. Тренеры часто не хотят рисковать по понятным причинам, а молодёжь , находясь в команде, пропускает старт за стартом. Пример — отсутствие в туринской эстафете самого скоростного и функционально готового Максима Чудова. Он был самым молодым членом команды, к тому же имевшим репутацию ненадёжного, непредсказуемого звена. Можно сколько угодно говорить сейчас «если бы, да кабы», дело сделано. Но я уверен: будь в эстафетной команде Максим, была бы ещё одна золотая медаль.

И ещё немного о пике карьеры. Видите ли, это тонкий такой момент... Я в своё время думал, что именно так и поступил — ушёл на пике. Отговаривали, просили остаться — нужен был четвёртый этап в эстафете. Я ушёл, хотя потом, через некоторое время, стали закрадываться предательские мысли о том, что уж годик-то ещё точно можно было бы побегать. И это, уверен, есть в голове каждого спортсмена, уходящего в расцвете карьеры: а не пожалею ли потом? Всё должно быть своевременно, вот в этом я не сомневаюсь.


[ЮГЛ] Каковы функции главного тренера, ведь к нему приходят уже сложившиеся спортсмены, по каким планам он их тренерует, консультируется ли с личными тренерами, сколько нужно времени тренеру, что бы из перспективного биатлониста сделать биатлониста мирового уровня?

Виктор Маматов: Роль главного тренера прежде всего организационная, именно он организует все сборы, прорабатывает списки, составляет планы вместе с научной бригадой, согласовывает их с личными тренерами — в обязательном порядке. Вся эта работа на его плечах. Но основная его задача, скажем так, стратегическая — осуществление поставленных задач и достижение заданных целей, а главная цель — победа на Олимпийских играх. И важнейший момент здесь — разработка общего плана совместно со старшим тренером, который будет на протяжении всего олимпийского цикла служить основополагающим, такой генеральной линией, которой будет подчинена вся подготовительная и соревновательная деятельность команды. Пример из истории: в 1971 году команда ГДР выступала на высочайшем уровне, блистая во всех без исключения дисциплинах, а следующий сезон вышел у этой же команды абсолютно провальным. У нас были тогда очень хорошие отношения, и я спросил Дитера Шпеера, что же произошло, почему вдруг такой провал случился после феноменального сезона?

И он объяснил, что подготовка велась в строгом соответствии с единым планом на весь олимпийский цикл, следовательно, оценивать успешные моменты и моменты неудачные, как и их влияние на итоговый результат, есть смысл по окончании этого цикла, после Олимпийских игр. Зато при стратегическом планировании следующего четырёхлетия учтутся уже отработанные плюсы и минусы, и новый план будет практически безупречным. Хвалёная немецкая педантичность как давала результат, так и продолжает давать по сей день.

А у нас зачастую бросаются из крайности в крайность, пытаются корректировать какие-то незначительные нюансы немедленно, в итоге теряют возможность перспективного развития. И тут пример: Елена Вяльбе, выигравшая на Чемпионате мира в Тронхейме в 1997-м году пять золотых медалей из пяти возможных, испытывала огромные трудности с восстановлением перед началом олимпийского сезона 1998-го года. Анализ функционального состояния показывал практически полное истощение некоторых функций. Грушин очень грамотно проводил восстановление, и к концу января функциональные показатели Елены вышли на нижние границы нормы. И тут лыжная Федерация организовала показательные старты в Раменском. Несмотря на возражения А. Грушина и моё, Анатолий Акентьев, Президент Федерации на тот момент, настоял, чтобы Елена приняла участие в гонке. «Пусть она просто прокатится», сказал он. Эту гонку Елена в борьбе с Ларисой Лазутиной выиграла, несмотря на указание Грушина «просто прокатиться». Лена никогда не умела «просто кататься», а расплатой за этот неважный и ненужный старт стала потеря таким трудом восстановленной функциональной формы и, как следствие, неудача в личных гонках на Олимпийских играх в Нагано.

Похожий случай был и со мной в 1970-м году, когда точно так же одна «лишняя» гонка лишила меня золотой медали главного старта. Вот почему так нужна и жизненно важна генеральная линия, проводимая и контролируемая главным тренером, отклонения от неё чреваты утратой медалей главных стартов и опасны потерей «спортивной формы» спортсменами.

И последний вопрос нашего болельщика, о сроках «изготовления» спортсмена мирового уровня. Это очень индивидуально. Некоторые спортсмены растут быстро, за счёт хорошей функциональной подготовки, за счёт грамотной работы личного тренера, проводившего базовую подготовку — такие спортсмены выходят в элиту за 2-3 года. А есть такие, которые раскрываются медленно, 6-7 лет, и таких спортсменов, при недальновидном стремлении получить результат здесь и сейчас, можно и проглядеть. Бывает и так, к сожалению, что сами тренеры в буквальном смысле губят молодого спортсмена, фокусируясь на быстрых и незначительных достижениях, преждевременно изнашивают драгоценный потенциал в погоне за повышенной зарплатой и «галочкой» школе, клубу, региону... Ведь получается так, что не все способны мыслить и работать на перспективу, а без этого умения спорт высших достижений сегодня невозможен.


[Сергей с Урала] Уважаемый Виктор Федорович, в своем недавнем интервью Вольфганг Пихлер крайне грубо высказался о выдающемся гражданине нашей страны, человеке имеющем многочисленные государственные награды, в том числе и наиболее почитаемый всеми фронтовиками и боевыми офицерами Орден Красной Звезды, полученный за задержание опасного преступника-рецедивиста, не одно десятилетие, так же как и Вы, достойно отстаивающем честь нашей Родины на самом высоком уровне, 4-х кратном Олимпийском Чемпионе, 11 кратном Чемпионе мира, 19 кратном Чемпионе СССР, Александре Ивановиче Тихонове, назвав его «клоуном» (не буду приводить цитату полностью — наверняка Вы с ней знакомы). Скажите, каково Ваше отношение к этому поступку иностранного гражданина по отношению к «легенде» нации? Не считаете ли Вы, что за это малодушное высказывание и дерзкое неуважение к приютившей его стране Вольфганг Пихлер заслуживает объявления его персоной «нон-грата»? Поддержите ли Вы общественную инициативу людей для которых имя Александра Тихонова, так же как и Ваше, связано с достижениями нашей страны, по выдвижению требования объявления такого статуса этому иностранцу, перешагнувшему грань приличия и гостеприимства по отношению к стране, в которой он находится в данный момент и выдворению его из России? Или же на Ваш взгляд на первый раз достаточно его публичного извинения в прессе перед выдающимся гражданином России, которого он посмел так низко оскорбить? Заранее благодарю. Сергей.

Виктор Маматов: Ну что я могу сказать... Прежде всего, вряд ли это можно назвать поступком воспитанного человека. Это неумение сдерживать свои эмоции, и особенно тогда, когда что-то не получается. Дорогого стоит умение конструктивно воспринимать критику в свой адрес, тем более, критику специалистов. Воспринимать и делать выводы — вот это было бы поступком. Поэтому, если такой факт действительно имел место (оговорюсь, что лично я об этом ничего не слышал, но уже второй раз до меня доходит эта информация из неофициальных источников), то также поступком было бы принести извинения заслуженному человеку, не устраивать дуэль амбиций, а искать пути к конструктивному взаимодействию для общей пользы. Что до того, что Россия «приютила» Пихлера — так это не от хорошей жизни. Это лишь следствие того, что наши тренеры не давали в последние годы необходимого результата, и приглашение Пихлера — мера вынужденная. Кстати, и приглашение немецкому специалисту было сделано от имени наших тренеров.


[Serega] Когда заканчивается тренер, как тренер? Спасибо.

Виктор Маматов: Тренер заканчивается тогда, когда у него уже нет желания искать что-то новое, совершенствоваться, заниматься постоянным самообразованием, взаимодействовать с коллегами, находить и «обкатывать» свежие решения. На старом, пусть и проверенном, когда-то, багаже далеко не уедешь, если кончается желание искать, если не хватает умения слушать (а главное — слышать) людей — всё, надо уходить. Особенно, если возраст и здоровье ещё позволяют, а желание уже иссякло.


[KIN] Виктор Фёдорович, как Вы думаете, почему такая большая разница в результатах у наших мужчин и женщин? Правда ли, что советская школа биатлона изжила себя? Или всё-таки нет, глядя на результаты у мужчин, а у женщин причиной таких результатов является работа с иностранным специалистом? С уважением.

Виктор Маматов: Советская биатлонная школа когда-то была лучшей, и наши конкуренты всегда очень стремились заполучить наши наработки. Причём в стремлении этом доходили порой до достаточно неспортивных поступков. В частности, когда мой заместитель во время инспекции лыжной команды забыл в Швеции свой дневник, это была настоящая катастрофа. Шведы заявили, что обнаружить дневник не смогли, однако лет через пять признались, что воспользовались описанными там методическими принципами, включая даже недельные микроциклы, работа по нашей методе стала давать результат. Так что могу без преувеличения сказать, что советская школа легла в основу биатлонных школ очень многих стран — наших нынешних конкурентов.

Другое дело, что эту школу надо постоянно неуклонно развивать, совершенствовать с учётом тех новых тенденций, которые постоянно появляются, в том числе, и фармакологической составляющей. И это, на мой взгляд, наше самое серьёзное упущение — мы проиграли фармакологическую «битву». Видите ли, когда в организме чего-то не хватает, спортсмен притормаживается в функциональной составляющей, это прямое следствие перенапряжения какой-то системы или какого-то органа. Некоторое время организм ещё в состоянии функционировать в условиях пиковых нагрузок, хотя бы за счет морально-волевых качеств спортсмена, однако этот период очень короток и быстротечен, после чего наступает значительный спад. Поэтому впереди оказались страны, которые активно работали в направлении изыскания стимулирующих субстанций, парадоксальным образом наряду с противозаконными средствами разрабатывая и дозволенные препараты, компенсирующие потери в организме от постоянных высоких нагрузок, повышающие способность к восстановлению и увеличивающие КПД физического усилия.

После развала СССР мы всем этим просто перестали заниматься. Однако общая тенденция стала ясна уже давно: при прочих, примерно равных, условиях фармакология становилась решающим фактором в части набора и поддержания функциональных кондиций. Мы получали информацию, что некоторые зарубежные спортсмены непосредственно перед стартом употребляли по 5-6, а то и больше, субстанций в коктейле. Делалось это совершенно открыто, поскольку все они были заявлены как больные бронхиальной астмой и имели разрешение на приём препаратов, запрещённых к употреблению всем остальным. А что даёт применение противоастматических препаратов? Мгновенное разворачивание дыхательной функции и, как следствие, стремительное насыщение мышечных тканей кислородом, ускоренная капиллярная проводимость, стимуляция кислородного обмена и, соответственно, существенное замедление закисления молочной кислотой.

Меня потряс разговор с девочками-лыжницами в Солт-Лейк-Сити, когда наша эстафетная команда была дисквалифицирована за обнаружение в пробах Ларисы Лазутиной и Ольги Даниловой дербопоэтина.

Как можно, говорил я, принимать препараты, особенности воздействия и метаболизма которых неизвестны ни вам, ни докторам команды, о которых фактически кто-то где-то узнал чуть ли не по сарафанному радио? А в ответ услышал, что мы, спортивные чиновники, допускаем присутствие в спорте «астматиков» на стимуляторах и нам с такими спортсменами приходится бороться в неравных условиях. Поэтому спортсменам вынуждены идти на такие кустарные и опасные эксперименты с «неизвестными» препаратами. Обеспечьте нам равные возможности и тогда никто ничего сомнительного принимать не будет.

Таким образом, отвечая на вопрос болельщицы, в отдельных направлениях советская биатлонная школа сегодня очень существенно отстаёт и нуждается в совершенствовании и притоке новых концепций и свежих сил. Однако говорить о том, что она себя изжила и не в состоянии больше давать великих биатлонистов, конечно же, преждевременно, наши трудности объективны, но поправимы.

Продолжение следует...


Виктор Маматов ответил на вопросы читателей rusbiathlon.ru (часть 1)